меня туда, а я им вовсе не противился.
Родник меня встретил искрящейся на солнце водой и полнейшей пустотой. Главной обитательницы здесь тоже не наблюдалось.
Чувство тоскливого одиночества плотно взяло меня в свои объятия и решило провести со мной остаток отпущенных мне дней.
Наверное, я бы даже попробовал утопиться, если бы на секунду позабыл, что у меня есть скрытые жабры, и утопленичество мне не грозит.
Жизнь продолжала быть до омерзения пустой и до брезгливости противной.
Всё, что оставалось, — проклинать этот мир, который даже не способен лишить меня жизни.
Но даже проклинать мне было мерзко.
Вот, именно так выглядит ноль, помноженный на бесконечность, или поделённый, абсолютно без разницы.
***
— Не думала, что твоё настроение передастся мне. Печальное добавление к подаренной силе.
Хлоя материализовалась практически из воздуха и просканировала меня очами с придирчивостью аппарата МРТ.
— Это кто же тебя довёл до такого состояния?
— Ты, — просто ответил я.
— Так. Уже интересно.
— А мне — нет.
— Ещё интереснее. Подробностями поделишься?
— Нет, — отрезал я, не желая поддерживать разговор.
— Не думала, что мне будет не всё равно, — прошептала Хлоя, наверное, больше для себя.
— Зря, — бросил я кратко в пустоту.
— Да, действительно, зря я тебя оставила у гургутов.
— Зря ты меня вытащила в этот мир.
— Ты же понимаешь, что у меня не было выхода, — стала оправдываться принцесса.
— А у меня теперь нет себя.
— А в твоём мире уже не было бы в живых.
— Зато я умер бы сам с собой.
— Не понимаю, — честно призналась Хлоя.
— А теперь представь, каково это — жить без самого себя целую вечность.
— Всё равно не понимаю.
— Зато я понимаю. Ты пришла сюда, чтобы не лишиться меня. Лишившись меня, перестанешь быть и ты. Вот это чувство привело тебя сюда. И имя этому чувству…
— Смерть, — медленно произнесла Хлоя.
— Только я уже умер, — закончил я её догадку. — Осталось оформить это визуально.
— Перестань молоть ерунду.
— Вспомни своё состояние, когда власть не перешла к тебе от матери. Что ты тогда почувствовала?
Хлоя задумалась, но так и не родила ответ.
— Вот.
— Но потом я нашла выход! — возбуждённо возразила принцесса.
— И я нашёл, — спокойно произнёс я. — И этот выход не искать никакого выхода.
Наверное, Хлоя не придумала, что возразить, поскольку повисла тягучая, звенящая, всепоглощающая тишина. Длилась она долго, очень долго. Что за это «долго» думала и переживала принцесса, мне было неведомо. Да и было абсолютно всё равно.
В какой-то момент — я даже не заметил в какой — Хлоя очутилась рядом со мной. Прижалась, крепко обняла за плечи и молча стала смотреть в глубину озера, как это делал я.
Вот так мы и сидели. Две молчаливые статуи, придавленные вселенской скорбью.
И если бы не те события, которые произошли именно на этом месте несколько часов назад, если бы не та богиня, которая забрала моё сердце, «утопив» его вместе с собой в этих водах...
Хотя… что «если»? А Болотная?
Вот то-то.
— Знаешь что? — внезапно очнулась принцесса. — Не нужен мне этот мир. И власть мне эта не нужна. Я, конечно, не могу отдать тебе твою силу обратно, но…
— Остановись, — перебил я её. — Не нужно умирать вместе со мной.
— Я и не собиралась, — опешила Хлоя.
— А как называется то, что ты сейчас делаешь? Ты только что послала к чертям свинячим свою самую главную мечту. Более того, все годы, которые провела у меня, ты просто взяла и похоронила. И после этого ты мне говоришь, что не собиралась умирать. Что это, если не смерть?
— А почему тогда умер ты?
— Я умер уже давно. Ещё там, у себя. Считай, что попытки воскресить меня в этом мире не увенчались успехом.
Да, возможно, я ушёл от ответа на этот неожиданный для меня вопрос довольно коряво. Но с другой стороны, что я должен был сказать? Что некая водяная богиня в один миг забрала мои сердце и разум и, нырнув в водную гладь, притопила там всё это за ненадобностью?
Наверное, Хлоя почувствовала фальшь в моём ответе, но не стала заострять на этом внимания.
