было уходить, но девушка остановила его.
— Почакай, не си тръгвай. Виж как ще танцувам[95].
Услышав это, Дмитрий удивился. Дело в том, что песни и танцы в болгарских корчмах были делом обыденным, но участвовали в них всегда мужчины. Женщины вообще редко посещали подобные заведения. Но Зара была наполовину цыганкой, так что, по здравому размышлению, ничего удивительного в этом не было. В общем, он остался посмотреть представление и не прогадал. Пусть музыкальное сопровождение из бубна и какой-то местной балалайки было довольно безыскусным, но танцевала девушка так красиво и с огоньком, так что зрелище получилось незабываемым. К тому же чертовка время от времени бросала на своего спасителя лукавый взгляд, так что время от времени прикладывающийся к горлышку бутыли Будищев не на шутку завелся.
Наконец, танец окончился, и девушка отошла в сторону, уступив место недавно подошедшему скрипачу. Тот завел какую-то заунывную мелодию, выжимая слезу из собравшихся. Такого унтер видел на своем веку много и собрался было уйти, но тут снова выглянула Зара и поманила его к себе.
— Почакай, — шепнула она ему и призывно улыбнулась. — Ела при мен[96].
Через минуту они оказались в тесной каморке и принялись страстно целоваться. Губы ее показались Дмитрию настолько сладкими, что на какой-то момент способность соображать совершенно покинула его голову, оставив лишь желание обладать. В горячке они срывали друг с друга одежду, осыпая при этом поцелуями и ласками, и, наконец, он почувствовал, что в его руках бьется почти обнаженное тело Зары. В полусумраке ему были видно, как в нежном томлении приоткрылись ее губы, а пушистые ресницы прикрыли только что сверкавшие огнем глаза. Осторожно опустив девушку на топчан, он склонился над ней, и тишину разорвал короткий вскрик, тут же перешедший в сладострастный стон. Страсть захлестнула их, и на несколько мгновений они слились в одно целое, но тут раздался ужасный грохот, от того что кто-то ломился в дверь их каморки.
После нескольких ударов она слетела, и внутрь ворвался старый знакомый Дмитрия — Мирча, в сопровождении еще нескольких мордоворотов. Будищев попытался схватиться за оружие, но ни револьвера, ни штыка в его вещах не оказалось. Способность соображать наконец вернулась к унтеру, но, к сожалению, было поздно.
— Негодяй, — кричал цыган. — Ты обесчестил мою племянницу…
Договорить у него не получилось, поскольку кулак унтера впечатался ему в физиономию, заставив заткнуться. Сопровождавшие мелкого жулика друзья попытались вмешаться, но в каморке было тесно и они лишь мешали друг другу, а их противник яростно продолжал наносить удары. В какой-то момент показалось, что победа близка, но тут что-то ударило его по затылку, и все вокруг погрузилось в непроглядную темноту.
Очнулся он в довольно просторной комнате, оттого, что на него плеснули водой из ковша. Дмитрий тяжело помотал головой и уставился мутным взглядом на сидевшего перед ним человека. Это был тот самый главарь местных жуликов, с которым он разговаривал, когда отнял у Мирчи добычу.
Цыган тоже сидел неподалеку, зло поглядывая на пленника. Под глазом его багровел кровоподтек, обещая в скором времени превратиться в великолепный фингал, и на душе у Дмитрия стало легче. Впрочем, для радости особого повода не было, так как кругом были враги, а руки его надежно связаны крепкой веревкой.
— Плохой ты человек, солдат, — укоризненно покачал головой главарь. — Лезешь, куда тебя не просят, под ногами мешаешься. Племянницу хорошего человека едва не обесчестил…
— Негодую вместе с вами, — прохрипел унтер. — Может, вы мне руки развяжете, а то вдруг заплачу, а слезы вытирать нечем!
— Да ты шутник, — ухмыльнулся бандит. — А если мы тебя кастрируем?
— А потом вас самих к стенке поставят, — глухо отозвался Будищев, которому подобная перспектива совсем не пришлась по вкусу. — Вы не турки и не военнопленные, с вами церемониться не станут. Расстреляют и вся недолга!
— Может быть, — не стал тот спорить. — Но мы вполне можем сдать тебя вашим властям, заявив, что ты пытался изнасиловать девушку. Тогда тебя лишат твоих крестов и отправят на каторгу.
— И ты все это затеял, чтобы меня под суд отдать? — недоверчиво усмехнулся Дмитрий. — Может, ты, дяденька, перестанешь горбатого лепить и объяснишь, что тебе действительно нужно?
— Послушай, Михай, — закричал ерзавший все это время как на иголках цыган. — Что ты с ним разговариваешь? Давай лучше ему его поганый язык вырвем.
— Помолчи, Мирча, — одернул его главарь и одобрительно посмотрел на пленника. — А ты быстро соображаешь, есть у меня к тебе одно маленькое дело.
— Ну, слава богу, а то я уж думал, что вы от меня жениться потребуете!
— Ну, зачем же жениться, — засмеялся бандит. — У Зары жених есть.
С этими словами он показал на своего подручного, в котором Дмитрий узнал одного из несостоявшихся насильников.
— Тогда скажи своим шестеркам, чтобы развязали меня, — нахмурившись, потребовал он.
— Да я бы развязал, но уж больно ты любишь кулаками размахивать. Так что посиди пока так.
— Боишься?
— Не бери меня на слабо, парень. Я уже слишком стар для этого.
— Так связанному и будешь рассказывать про евреев-поставщиков?
— Откуда ты знаешь? — напрягся Михай.
— Развяжешь, скажу!
Нахмурившийся авторитет какое-то время молчал, потом решительно махнул своим подручным, и те освободили Будищева.
— Говори! — потребовал он, глядя, как унтер растирает запястья.
— Да нечего тут рассказывать. Просто видел, как твои архаровцы вокруг этих барыг трутся, а потом к Мирче докладывать бегут.
— И ты сразу догадался?
— Не бог весть какая загадка. Я сам прикидывал, как их подломить, и хочу сказать сразу: без меня у вас ничего не выйдет!
— Это почему?
— Потому что отсюда и до Румынии им конвой из казаков дадут. Но это только когда они деньги получат, а до той поры у них и взять нечего!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Лишь то, что взять куш можно будет, только когда им дадут деньги, но еще не придет конвой. То есть всего одна ночь, и сделать это надо здесь!
— Ты с ума сошел! Тут ставка вашего царевича, охраны больше, чем на шоссе Киселева[97].
— Вот именно, поэтому никто ничего подобного не ожидает.
— Хм, — задумался Михай. — А ведь дело может и выгореть. Как ты узнаешь, что они уже получили деньги?
— Они постоянно отправляют телеграммы своим сообщникам через нашу станцию. Я там служу, так что узнаю.
— Они их регулярно посылают!
— Я сумел разгадать их шифр. Так что, отправив послание, они сами мне все скажут.
— Интересно, — задумался Михай. — А для чего тебе это нужно?
— Служить надоело, — пожал плечами Будищев. — Я бы давно сбежал, но с
