Дойдя до спальни, удивился. Дверь была приоткрыта. Рванул её на себя и ворвался внутрь. От света из коридора, который из-за детей всегда присутствовал, понял, что здесь никого нет. Он нахмурился. А, значит “девочки” у Мэя! Наверное… А где же ещё им быть? Уже галопом помчался на четвёртый этаж к сыну. Вошёл — снова пусто. Паника овладела драконо-львом. Он заметался по двум комнатам, из спальни в учебную и обратно. Где? Где они? Куда ушли? Или уехали?
— Шерд, шерд! Найду — на цепь прикую! Всех троих! Хотя, хватит одной её на цепи, дети от неё уже никуда не денутся… Так… Это что валяется? Носок Мэйнарда. Отлично. Сейчас я их и найду…
Он спустился в холл, прошёл по коридору до огромных дверей на вторую половину, на ту, что принадлежала по праву наследования брату, и увидел, что, до вчерашнего дня закрытая, сейчас она была открыта настежь. Тааак… граф рванул по гулкому коридору, держа в дрожащей руке злосчастный носок. Сейчас… сейчас он ему всё расскажет… Куда делась его мать и что это значит вообще! Внезапная мысль прошила от мозга, который отказывался работать и мыслить нормально, до сердца и вонзилась в него острой иглой. Неужели вернулся Виторус??? Не может быть!
— Я убью его! — рычит себе под нос Петрус, — не мог он, не мог…
Наконец, поднявшись на пару этажей, дошёл до двери, куда привёл его носок, и открыл дверь. Она не была закрыта. Конечно, сразу рванул к кровати и, предсказуемо, увидел на подушке её голову с разметавшимися, отросшими уже до самых лопаток, волосами. А вот кто там под одеялом? Видно же, что кто-то лежит сбоку… Петрус рывком откинул его и тут же чуть не оглох от визга и любимой, и Лониэллы, которая подскочила вслед за одеялом, пытаясь его поймать.
— Милорд! — придя в себя от неожиданности, тут же изрекла ледяным голосом леди Йена, — выйдите немедленно вон!
— Я… — растерялся граф, и тыкнул в неё носком сына, — вот… искал сына, да. Носок есть, его нет. Где мой сын?
Поскольку граф откидывал одеяло не к ногам, а вбок, то всё оно досталось Мэю, который и высунулся оттуда, сонно хлопая глазами: — Здесь я, папа. Что ты хотел?
Тот окончательно потерялся. Сел на пол и стал носком вытирать свой взмокший лоб.
— Зачем вы сюда перебрались? Я так испугался, — голос дрожал, да и вид у графа был довольно-таки жалкий. — Пол ночи бегаю по замку, разыскивая вас.
— Папочка, ты вчера приболел, мама сказала, и мы, чтобы тебе не мешать, ушли сюда. Не расстраивайся так, — дочь протянула к нему руку и погладила по волосам. Рука зазвенела на разные “голоса”. Петрус тут же увидел все феничксы, что украшали руку дочери чуть не до локтя.
— Ого, это вы за вчера столько сделали?
— А что нам ещё было делать? — раздражённо-надменно ответила леди, — на вас любоваться? Не для детей такое зрелище. Поэтому мы предпочли уйти сюда. Но в следующий раз, граф, если вы позволите себе “заболеть” таким же образом, мы уйдём навсегда. Так и знайте! — её палец с красным ногтем упёрся ему прямо в лоб, оставляя существенную вмятину.
Дети смотрели то на неё, то на него, и, кажется, до них дошло, чем вчера болел папа. Они стали хихикать, закрываясь ладошками, а граф побагровел.
— Ладно, — ответил неохотно, — утром поговорим. А можно… — он жалобно посмотрел на жену, — я здесь останусь? Вот, на кресле, хотя бы.
— Оставайтесь, — величественно кивнула леди Йена, прищурившись, — в кресле места много. Дети, ложимся. Папа будет охранять нас сегодня.
Она уложила веселящуюся парочку и накрыла их одеялом. Граф вздохнул и пошёл устраиваться в кресле. Потом увидел, что дверь так и осталась открытой. Пошёл, закрыл и снова уселся в кресле. Хойвелл пожалел его и скинул на него плед, который висел на спинке кровати.
— Спасибо, — пробормотал мужчина и попытался уснуть. Вспомнил, как носился по замку и хмыкнул. Вот туперус… Да, не пил, и нечего начинать. Так можно лишиться и жены, и детей. Которых скоро станет на одного больше. На одного ли? А вдруг, снова двое? И ей они надоедят так же, как предыдущей жене? Его снова бросило в жар и плед полетел на пол. Хотел вскочить, но побоялся, что дети не спят ещё. Пришлось затаится. Примерно через час безуспешных попыток уснуть, он, всё же, поднялся и тихонько подошёл к окну.
— Что вас носит туда-сюда, — прошипела супруга, — спать не даёте.
— Ты не спишь? Может, поговорим и я попытаюсь загладить вину.
— Уснёшь тут… Знаю я, как вы её заглаживаете. Уже проходили это.
Она потихоньку, чтобы не потревожить Лониэллу, выползла из кровати и подошла к нему.
— Двигайся.
Петрусн с готовностью подскочил, укутал её в плед и, сев обратно, усадил Енку на колени.
— Так удобно?
— Удобно, — пробурчала она и ткнула кулаком в плечо. — Граф, я не переношу пьяных мужиков. Понятно вам? А вы не мужик — раз, граф — два, дракон — три, отец большого семейства — четыре… Да я могу перечислять и перечислять!
Они говорили шёпотом, но всё, что она говорила, все слова, отзывались в каждой клеточке его мозга. Да и тела вообще. Ведь и возразить нечем было! Побила фактами, однозначно.
— Правда, Йена, такого больше не повторится. Вчера меня Жрец просто добил своими доводами и аргументами, предсказаниями какими-то, которые он, хоть, и не озвучивал, но они там, где-то на заднем плане, маячили. Ещё и сказал, что, если ослушаемся воли богов, то получим по полной программе. Понимаешь? Это надо просто ждать, сидеть и ждать. Он там, она здесь… Что они задумали, даже в голову не приходит.
— И не бери в голову то, что тебе не под силу. Видимо, им, всё же, виднее, для чего Вову нам подсунули. Поживём — увидим.
Граф втянул запах её волос и стал разворачивать к себе лицом.
— Ну, поверни личико ко мне, не могу без твоих глаз, твоих сладких губ…
— Ну, а что я говорила? — бурчит несносная, как бы нехотя, поворачиваясь к нему, но, в то же время, он чувствовал, как подрагивают её руки, обхватывающие его плечи.
Утром дети проснулиь одни, как в постели, так и в спальне. Ни мамы, ни папы не было.
— Помирились? Как думаешь? — спросила Лониэлла.
— Конечно, — уверенно кивнул брат.
Они засмеялись и, выпрыгнув из кровати, помчались их разыскивать.
Завтракали в обычной, своей зале. Мир был восстановлен и по этому поводу торжественно съедена запеканка с творогом и изюмом. Все знали, что граф терпеть не может изюм, но съел свой кусок и даже не поморщился.
С этого дня всё вошло в спокойное русло. Дети вовсю осваивали вторую половину замка, бегали туда играть в прятки или придумывали разные сюрпризы для родителей, чтобы уж наверняка до поры, до времени они оставались в тайне.
Ена рассказала мужу, что было под подушкой дочери. Тот, на всякий случай, связался с бароном Грингом и тот подтвердил, что отдал детям весь конфискат какого-то то ли наркодилера, то ли ещё какого…дилера, зависшего у него по каким-то причинам и списанный за ненадобностью, и на этом вопрос был исчерпан.
