укрывал ноги медвежьей полостью, он так жаловался на холод, что я должен был укрыть его половиной своей медвежьей шубы. Дыхание замерзало у нас на устах и оседало льдинками под носом, на бровях и на ресницах. Сукно, которым был обит экипаж, в особенности наверху, куда стремился выдыхаемый нами воздух, покрылось инеем и отвердело. Когда мы приехали в Ковно, император стучал зубами; можно было подумать, что он простудился…»
Задержавшись в Вильно всего на несколько часов, Наполеон выехал в Ковно. На рассвете 25 ноября он пересек российскую границу. Император французов очень спешил в Париж, куда прибыл к полуночи 6 декабря 1812 года. Так бесславно закончился для него Русский поход…
Как отнеслись к отъезду Наполеона, больше напоминавшему плохо прикрытое бегство, еще остававшиеся у него солдаты? Сегюр в мемуарах с горечью замечал:
«…С первой же ночи один из генералов отказался повиноваться, и маршал (Ней), командовавший арьергардом, пришел почти один в главную квартиру короля (Мюрата), вокруг которой стояла вся Великая армия. Когда отъезд Наполеона сделался известным – и у этих ветеранов дисциплина пошатнулась, и они впали в беспорядок».
Последний серьезный бой между наполеоновскими и русскими войсками произошел 25 ноября у Ошмян, уездного города Виленской губернии. Прибывший туда авангард Великой армии во главе с королем неаполитанским Мюратом провианта не нашел: в ночь перед этим армейский партизанский отряд русских при нападении на Ошмяны сжег армейский магазин неприятеля.
В тот же день авангардный отряд 3‑й Западной армии под начальством генерал-лейтенанта Е.И. Чаплица напал у Ошмян на корпус маршала Виктора. В ходе боя, не самого жаркого, было взято 3 тысячи пленных и 25 пушек. Но на этом дело не закончилось.
На следующий день, 26 ноября, состоялся новый бой у Ошмян. Отряд Чаплица на этот раз пленил около 2 тысяч французов и взял в качестве трофеев еще 61 орудие. Остатки остатков главных сил Великой армии, лишившись в двухдневном бою почти всей артиллерии, продолжили бегство к Вильно.
…Командующий Великой армией король неаполитанский Иоахим Мюрат вступил в Вильно 26 ноября. На следующий день к городу подошел арьергард маршала Нея, составленный из остатков 20‑й и 34‑й пехотных дивизий (две-три тысячи человек). На него напал конный партизанский отряд полковника А.Н. Сеславина, который ворвался в городское предместье. Однако русским, не имевшим в своих рядах егерской пехоты, пришлось отступить.
Мюрат приказал Нею прикрывать его отход к Ковно, чтобы на Немане занять оборонительную позицию. На рассвете 28 ноября отряд Орлова-Денисова вместе с платовскими казаками совершил нападение на вражеский авангард и, атакуя, нанес ему поражение, захватив свыше 2 тысяч пленных.
Разгромленные французы в беспорядке отступили к Понарское горе, в 7 километрах к западу от Вильно. Там изготовился для боя арьергард маршала Нея (всего 4 тысячи человек, в том числе 1500 солдат и офицеров Старой и Молодой гвардии). После нескольких казачьих атак оборонявшиеся начали отступать к Ковно, бросая по пути пушки, обозы, раненых и больных, и даже армейскую казну.
В тот же день русские авангардные с трех сторон охватили Вильно, в котором оставалось много деморализованных наполеоновцев, прежде всего из числа «одиночек». Большого боя за Вильно не получилось. В городе были захвачены все армейские магазины и арсеналы (с 41 орудием), взято в плен 7 генералов, 242 офицера и свыше 14 тысяч нижних чинов, из которых 5 тысяч были больными.
В последующие несколько дней в окрестностях Вильно и по дороге на Ковно было взято еще немало пленных. А по дороге к Понарской горе французами было брошено свыше 100 орудий, по разным причинам оказавшихся в Вильно.
Последние бои Отечественной войны 1812 года произошли в Ковно и его окрестностях. Сюда стягивались последние остатки Великой армии. Городской гарнизон состоял из около 1,5 тысяч прусских новобранцев при 42 орудиях. С маршалом Мюратом прибыло около 2 тысяч человек, частью гвардейцы.
На рассвете 1 декабря король неаполитанский оставил Ковно с частью сил, вознамерившись соединиться с корпусом маршала Макдональда, о котором достоверных сведений не имел (Макдональд отступал в Восточную Пруссию, имея всего одну дивизию пехоты). Обороной города занялся маршал Ней. В тот же день состоялся бой с русским авангардом, в котором императорские гвардейцы понесли ощутимые для себя потери. Но все же французы город за собой удержали.
Утром 2 декабря Ковно был обстрелян русской конной артиллерией и атакован платовскими казаками. Прусские новобранцы, побрасав ружья и пушки, обратились в бегство. Но и на этот раз Нею удалось отразить атаки конницы противника, не имевшей поддержки пехоты. Днем казаки атамана М.И. Платова вновь атаковали город и теперь имели полный успех. Неприятель по речному льду отступил за Неман. Из арьергарда у маршала Мишеля Нея осталось всего около 200 человек.
3 декабря русские войска (казаки Платова) вступили в Ковно. Там было найдено несколько брошенных орудий и 779 зарядных ящиков. Всего по дороге из Вильно и Ковно казаками было пленено около 5 тысяч наполеоновцев. Более или менее достоверные потери сторон в тех последних боях неизвестны.
Пограничную реку Неман у Ковно на землю Восточной Пруссии перешли лишь жалкие остатки главных сил Великой армии в количестве тысячи боеспособных людей с девятью орудиями. За ними тянулась примерно 20‑тысячная толпа деморализованных наполеоновских войск – «одиночек», военной силы из себя не представлявших.
За шесть месяцев (!) Отечественной войны 1812 года (или Русского похода императора французов) из 608‑тысячной общеевропейской Великой армии венценосного полководца Наполеона I, вторгшейся в Россию, ее пределы смогли покинуть всего около 70 тысяч человек. То есть фактически это были только фланговые корпуса Макдональда, Шварценберга и Ренье, не участвовашие в походе на Москву. «Природных» французов среди них оказалось крайне мало. Это были преимущественно австрийцы, пруссаки, саксонцы, баварцы.
…Главнокомандующий Главной русской армии генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов, светлейший князь Смоленский, прибыл в Вильно вечером того же дня, когда днем в него вступили русские войска. Генерал-лейтенант Н.К. Шильдер, в последующем известный отечественный историк, писал:
«…Прибыл князь Кутузов, явившийся в край, уже знакомый ему, так как некогда он занимал место литовского военного губернатора. Население, забыв Наполеона… приветствовало торжествующего полководца. Посыпались оды, речи, на театральной сцене засияло изображение Кутузова с надписью «Спаситель отечества».
Из Вильно главнокомандующий написал письмо своей дочери Елизавете Тизенгаузен, полное раздумий, которые можно было уже назвать «послевоенными»:
«Давно не писал я тебе, мое дорогое дитя. Эти последние дни, при приближении к Вильне, были так деятельны, что я не имел времени писать ко двору, потому что все подвигалось к концу. Вот я опять в
