Теперь она бежала к двери библиотеки, которая, казалось, готова была сорваться под тяжестью огромного крокодила. По обе стороны коридора, когда она пробегала мимо, оживали химеры. Они следили за ней глазами, выходили из своих рам за ней, охваченные паникой, разъяренные, и присоединялись к херувиму, бежа, ползя или летя за ней. Когтистые бараны, крылатые кошки, феи с лягушачьими лапками и лошади с рыбьими плавниками, эльфы, циклопы…
– Поймайте ее! Убейте ее! – закричал херувим позади нее.
Человек с ногами горного козла оттолкнул ее в сторону, она едва успела зацепиться за ветку дерева в форме человека и чудом избежала нападения шакалов благодаря спешке своих преследователей. Но другие химеры вылазили из картин, висевших дальше по ее пути, и бежали к ней в противоположном направлении. Летевший за ней грифон практически поймал Брисеиду. Она должна все поставить на кон. Заметив страшного сфинкса, несущегося к ней галопом, Брисеида бросилась к нему, в последний момент нырнув под лапы, как делали игроки в судоку, бросаясь под ноги лошадей всадников. Девушка свернулась в клубок на полу, когда сфинкс врезался в грифона, и подняла свое письмо, чтобы прочитать последнее предложение:
– «…Где бы ты ни находилась, если ты получишь это письмо, значит, мой вестник преуспел и ты на верном пути!»
Гном выхватил письмо из ее рук, а сфинкс глубоко вонзил свои львиные когти ей между лопатками. Брисеида закричала от боли. В то же время из глубин Цитадели поднялся мощный рев. Химеры завизжали в унисон и разбежались во все стороны, как стая голубей на площади.
Брисеида лежала в одиночестве на голубом ковре. К невыносимой боли в спине добавилась ужасная головная боль. Второй, более близкий рев заставил ее сесть. Приближалось нечто более мощное и страшное, чем все химеры, вместе взятые. Сквозь постоянную серую пелену перед глазами она заметила письмо отца, брошенное гномом в нескольких футах от нее. Из последних сил Брисеида подползла к нему и дрожащей рукой запихнула его в сумку. Монстр пришел за ней и за письмом.
Шаги сотрясали стены, и песок сыпался с камней. Испытывая боль, Брисеида встала. От хриплого, протяжного стона по коридору прокатилось горячее дуновение, подняло ее волосы и заставило затрепетать рамы на стенах. Брисеида ожидала всего. И все же она не могла не отшатнуться и не упасть назад, когда гигантская голова черного дракона с золотым гребнем преградила вход в коридор. Его огромные, как у лошади, ноздри, покрытые чешуей, вспыхнули, как угли, когда он принюхался к запаху девушки. Дракон уставился на нее с яростью, прищурив свои выпуклые глаза, словно целясь в нее. Он широко открыл пасть, обнажив огромные желтые клыки. Его ноздри касались потолка, а козлиная бородка прижималась к ковру, который он тянул к себе когтями.
Запаниковав, Брисеида упала на четвереньки, вскочила на ноги и обернулась. Она замерла, ее кровь застыла в жилах. По коридору пять черных всадников двигались вперед, размахивая мечами.
– Мне нужно передать письмо мастерам-распорядителям! – попыталась объяснить она, не питая особых надежд.
Всадники размахивали мечами, а их уродливые лошади гарцевали, как дьяволы. С другой стороны дракон рычал и сопел, с трудом пробираясь по узкому коридору. Он был медленнее, чем темные всадники. Чтобы выиграть время, Брисеида повернула назад, к дракону, но слишком поздно поняла, что всадники могут попытаться оттеснить ее к дракону.
Из глотки чудовища раздался сокрушительный раскат грома, и огненный шар осветил его пасть. В тот же момент лошади взревели и бросились вперед. Брисеида вдруг вспомнила их первое нападение: иллюзию, от которой ее освободил старик из пустыни. Сейчас она была во сне, херувим сам сказал ей об этом. Другая форма иллюзии. Если бы Брисеида могла выбраться из нее… Всадники скоро настигнут ее. Девушка бросилась к дракону, всей душой ища способ проснуться. Она вызывала в памяти образы матери и брата, вспоминала отца и МРТ в больнице. Ее тело было там, в реальном мире. Но огненный шар, растущий в пасти дракона, загипнотизировал ее, а пол, дрожащий под копытами лошадей, нервировал ее. Осталось всего несколько секунд…
