— Бад, я люблю тебя.
— Холли, речь идет не о любви. У моего сына не будет другого отца, а у меня не будет другой семьи.
— Бад...
— Холли, я не могу быть человеком, который бежит от ответственности. От этого происходят все преступления — от тех, кто рвет концы, сжигает мосты и скрывается от ответа. Я не могу быть таким человеком.
— Ты мне лгал. Так много раз.
— Может быть. Но я лгал и себе. Я думал, что у нас есть шанс. Но я не тот человек, кто может дать тебе этот шанс. Ты заслуживаешь того, чтобы встретить мужчину, который сможет дать его тебе.
— Ты очень легко к этому относишься. Для тебя все и правда пустяк.
— Нет, мадам, это не так. Это совсем не легко. Холли, я действительно люблютебя, разве ты не видишь?
— О, Бад, — взмолилась она. — Зачем ты убиваешь меня? За что?
* * *
Лэймар ожидал, что дом окажется несколько больше. Он был разочарован. Он знал, что копы небогаты, если не берут взяток, а он не думал, что Бад их берет. Но он считал, что они живут более или менее прилично. А оказывается, в таком вот обшарпанном домишке?
— По-моему, он едва сводит концы с концами, — заметил он.
— Да он живет намного хуже нас и в таком дерьмовом районе, — согласилась Рута Бет.
— Ив самом деле, — откликнулся Ричард, — это же всего-навсего государственная служба. Держу пари, он делает не больше двадцати пяти тысяч в год.
Они стояли на улице, в половине квартала от дома, куда зашел Бад. Им был виден пикап, припаркованный у крыльца.
— Мы перестреляем их сейчас, папочка? Туда, обратно, пиф-паф!
— Я как раз думаю об этом, — ответил Лэймар. Это было заманчиво: вломиться в дверь, как они это сделали у Степфордов, застать его босым и в пижаме, а потом перестрелять их там всех, чтобы в доме не осталось вообще никого живого. Потом можно будет уносить ноги.
Но... он же совершенно не учитывает того, что район очень густо заселен. Как только зазвучат выстрелы, сразу же найдутся свидетели, которые опознают Лэймара. Тогда, прежде чем они успеют доехать до фермы, их накроют. Во-вторых, Пьюти тоже парень не промах, у него хорошая реакция, и это может создать свои проблемы. На нем надет плащ, возможно, он вооружен. Ричард способен удариться в панику, да и вообще случиться может все, что угодно. Кто может это знать? Если у этого Пьюти есть «кольт», то случиться может действительно все, что угодно.
Плюс ко всему они не знают, кто находится в доме. А если там в полном составе сидит группа захвата и празднует чей-нибудь день рождения?
Лэймару пришлось бороться с той своей частью, которая истошно требовала от него ворваться в дом и оставить на стенах кровь с прилипшими к ней волосами. Однако он сохранял спокойствие, дав поработать умной части своего мозга.
— Ладно, — сказал он, — пока мы будем сидеть тихо, как мыши. Теперь, Ричард, я хочу, чтобы ты прошелся по улице. Не останавливайся, не замедляй шага, ни на что не пялься, запомни, черт тебя возьми, ни в коем случае не пялься ни на что, а потом возвращайся. Потом расскажешь мне, что ты видел. Но не сочиняй, не то я завтра утром съем твои яйца на завтрак.
— Хорошо, Лэймар.
Ричард вылез из машины, осторожно, не сильно хлопнув, прикрыл дверь. Глядишь, так из него еще и получится какой-нибудь толк; Ричард не спеша двинулся по улице.
— О чем ты думаешь, папочка?
— Я просто хочу как следует и без проблем расправиться с этой сволочью. Вот и все, радость моя. Мы выполним свой долг перед Оделлом и унесем ноги отсюда.
— Я не могу больше ждать. Я сделаю все, что ты хочешь, ты же знаешь, папочка.
— Я знаю, солнышко. Ты у меня самая хорошая. Он почувствовал на шее ласковое прикосновение ее руки.
— Я могу встать перед тобой и взять у тебя в рот. Ты можешь трахнуть меня в рот, — сказала она. — Это поможет тебе немного расслабиться. Я не возражаю.
Это предложение не вызвало у него особого энтузиазма.
— Не сейчас, — проговорил он. — Нам надо сначала сделать дело.
Он смотрел, как Ричард медленно прошел по тротуару, вроде на секунду остановился, а затем двинулся дальше. Потом он повернулся и зашагал обратно. Кажется, это продолжалось целую вечность. Наконец Ричард сел в машину.
Лэймар завел двигатель, поехал вдоль квартала и развернулся, прежде чем спросить у Ричарда, что он видел.
— У них там какая-то ссора или что-то в этом роде. Он кричит, а она плачет. Она подошла к нему и что-то ему сказала, а он раскричался, и она отошла от него.
— Они ведут себя, как мои папа и мама, — заметила Рута Бет.
— Больше ты там никого не видел? — спросил Лэймар, поворачивая за угол.
— Нет, сэр. Никого.
— Мальчишку его ты тоже не видел?
— Нет. Должно быть, его нет дома.
— Ладно, хорошо.
Лэймар обогнул еще один угол.
— Куда мы едем, папочка?
— Я хочу подъехать к противоположному углу и встать в другом месте. Я не хочу, чтобы какой-нибудь бдительный гражданин, увидев сидящих в стоящей на улице машине людей, позвонил на всякий случай в полицию. Этого нам совсем не надо. Черт возьми, хорошо бы мальчишка тоже был дома. Вот это было бы действительно хорошо.
Он снова выехал на улицу и поставил машину на противоположной стороне улицы, почти что за автомобилем Бада.
— Отлично, — сказал он. — Ну, какого черта сидеть? Пошли. Мы пришьем их обоих, мужа и жену, и на этом закончим. Вы согласны?
— Да, сэр!
— Ты готов выполнить истинно мужскую работу, Ричард?
— Готов, Лэймар.
— Я хочу, чтобы ты шел сзади. Ты пойдешь замыкающим, и, если увидишь, что кто-то становится на нашем пути, ты, не говоря ни слова, застрелишь этого человека. Никто не должен помешать нам. Я зайду внутрь, пристрелю их обоих, и мы сматываемся. Понятно?
Лэймар вышел из машины и подошел к багажнику, открыл его. Он вытащил оттуда полуавтоматический «браунинг», оттянул затвор, убедился, что патрон с крупной дробью на месте, и приставил ружье к ноге.
Руте Бет он отдал другое ружье. Ричард достал из кармана револьвер.
— Да не сейчас, куриные твои мозги. Достанешь его потом, когда подойдем к дому. Ты готов?
— Да, сэр.
— А ты, девочка?
— Да, папочка.
— Ну вот и пришел день мясника.
* * *
— Мы не можем все время повторять друг другу одно и то же. Мы переливаем из пустого в порожнее. Ничего не изменится.
— Значит, ты твердо решил? Ты собираешься меня бросить?
— Холли, я...
