За очередным поворотом Вэнс увидел впереди сдвоенные золотые арки «Макдоналдса». Терри как-то сказал ему, что на «Макдоналдс» всегда можно рассчитывать, даже если не повезло в других местах. «Кофе, жрачка, Интернет — все это там есть», — говорил Терри, однако Вэнс содрогнулся при одной мысли о том, чтобы зайти в этот притон для плебеев. Еще в те времена, когда ему приходилось притворяться, будто он с удовольствием общается с людьми из самых разных слоев общества, Вэнс поклялся себе, что ноги его не будет в «Макдоналдсе». Сейчас, впрочем, он подумал, что, учитывая чрезвычайные обстоятельства, может нарушить собственную клятву. В этом большом, ярко освещенном сарае наверняка найдется укромный уголок, где он сможет выпить кофе и выйти в Сеть.
И, приняв такое решение, Вэнс свернул к ресторану. Припарковавшись на стоянке, он взял сумку с планшетником и вошел внутрь. Несмотря на поздний час, в «Макдоналдсе» было полно посетителей, в основном неуклюжих шумных подростков, выглядевших так молодо, что в другие места их попросту не пустили бы (пожалуй, и самый близорукий бармен не подал бы им даже пиво). Отчаянное желание выглядеть взрослыми, крутыми и модными выгнало этих недооперившихся юнцов из их собственных комнат, где они могли без помех смотреть «Лучший матч дня», в беспощадный и яркий свет ублюдочного фастфуда, по которому они слонялись с бокалами колы или молочными болтушками в руках. Мальчишки сплошь в бейсболках, натянутых на головы под самыми фантастическими углами, девчонки — в столь открытых нарядах, что еще немного, и их можно было бы задержать за непристойное поведение. Вэнс всегда считал себя знатоком и ценителем молоденьких девушек, но сейчас его едва не стошнило. Девицы, которые понятия не имеют о скромности и чувстве собственного достоинства, его не интересовали. Какой смысл добираться до самого сокровенного, если оно изначально выставлено на всеобщее обозрение?
Купив чашку кофе, Вэнс устроился за столиком на двоих в самом дальнем углу зала. Стол стоял неподалеку от туалетов, однако ему все же удалось развернуть планшетник таким образом, чтобы экран оказался скрыт от любопытных глаз. О кофе Вэнс забыл, как только планшетник загрузился и на экране появилась страница, на которую транслировались картинки с его камер. У бывшего дома Тони Хилла не происходило ничего интересного. Въезд в главные ворота был перегорожен щитами с надписью «Опасно! Не входить!». Сам особняк превратился в руины: ни крыши, ни окон — только груды обугленных балок да почерневшие, частично обвалившиеся стены.
Именно так он и задумывал.
Вид со второго комплекта камер едва не заставил Вэнса издать негодующий вопль. Он сдержался лишь с большим трудом, да и то только потому, что не хотел привлечь к себе внимание. Правда, большинство подростков, как ему было известно, сосредоточены исключительно на себе и на собственных проблемах, и все же рисковать Вэнс не собирался. Достаточно всего одной пары острых глаз, чтобы проблемы появились уже у него. И все же совладать с яростью, вскипевшей в его груди при виде почти не пострадавших конюшен, оказалось невероятно трудно. Пока Вэнс пожирал глазами открывшуюся ему картину, в поле зрения камеры появилась Бетси, которая шла куда-то в сопровождении вооруженного полицейского и пары спаниелей. На ходу она оживленно жестикулировала, показывая на здание конюшни. Звука, естественно, не было, но Вэнсу показалось — она объясняет своему спутнику, как просто будет все здесь отремонтировать и привести в порядок. А самое главное, Бетси не выглядела ни расстроенной, ни огорченной — напротив, она была спокойна, по крайней мере с виду. «Проклятая тварь», — подумал Вэнс. Он-то рассчитывал, что Бетси станет рыдать и рвать на себе волосы от горя! Что ж, возможно, в следующий раз он расправится с собаками. Посмотрим, как запоет Бетси, когда он отрежет им головы и оставит на их с Мики постели. Тогда эти шлюхи наконец-то поймут, на что он способен. А может, не тратить силы и время и сразу отрезать голову Бетси?..
Вэнс перевел дух и переключился на последний комплект скрытых камер. Они показывали подъездную дорожку и фасад отдельно стоящей виллы, в архитектуре которой с первого взгляда угадывались характерные для севера страны черты. Дом казался небольшим — в нем было три спальни и три жилые комнаты-гостиные, однако он производил впечатление весьма солидного и ухоженного. На подъездной дорожке перед воротами гаража стоял двухместный «мерседес».
Еще одна камера показывала интерьер кухни. Современная, сверкающая, очень чистая, она походила на помещение, где не готовят, а только разогревают блюда, купленные у «Уайтроуза» или у «Маркс & Спенсер». На светлые рабочие поверхности ложился холодный хирургический отблеск ртутных ламп подсветки под настенными шкафчиками. Задняя дверь кухни была открыта, и в темноте за ней угадывались блестящие дуги пристроенной к дому оранжереи или зимнего сада.
Третья камера, снабженная широкоугольным объективом, по всей видимости, находилась на площадке ведущей на второй этаж лестницы. Отсюда просматривался и коридор верхнего этажа, упирающийся в полуоткрытую дверь спальни, и прихожая внизу. Вэнс различал даже разноцветное витражное стекло входной двери, подсвеченное снаружи уличными фонарями.
Четвертая камера показывала жилую комнату, впрочем выглядевшую так, словно в ней никто не жил. Ни книг, ни журналов — только небольшая ниша в стене, заставленная коробками с DVD-дисками. Центр комнаты занимал широкий и длинный диван, заваленный вышитыми подушками. Перед ним Вэнс увидел резной кофейный столик, на полированной столешнице которого лежали сразу три пульта, стояла бутылка и наполовину пустой бокал с красным вином. Под столом виднелся открытый кейс с какими-то документами.
Часть стены с противоположной стороны от дивана занимал богато украшенный камин в викторианском стиле. Над каминной полкой, где следовало бы быть резному экрану, висел на стене огромный, во всю ширину дымохода, плазменный телевизор. Вероятно, благодаря этому комната напомнила Вэнсу частный кинозал для одного человека.
Пока он разглядывал интерьер, в комнату вошла женщина, одетая в нарядный восточный халат свободного покроя. Ее густые золотистые волосы были собраны в свободный низкий пучок. Несмотря на слабое разрешение камеры, не позволявшее рассмотреть детали, Вэнс с удивлением обнаружил, что женщина не выглядит старухой, которой уже далеко за шестьдесят, да и двигалась она достаточно быстро и уверенно. Взяв в руки два пульта из трех, она устроилась на диване, подобрав ноги и подложив под спину подушки. Мигнул и ожил экран телевизора. Что она смотрит, Вэнс не видел, но женщина казалась целиком поглощенной происходящим на экране.
Что ж, он узнал все, что хотел, и не сомневался, что никакого особенного планирования следующий шаг не потребует. Пожилая женщина, которая живет в доме одна, — легкая мишень даже для дилетанта. Самое главное, в гостиной он не заметил ничего, что могло бы сойти за оружие, — ни увесистых бронзовых статуэток, ни кочерги или совка для углей в камине. Винная бутылка на худой конец сошла бы за опасный предмет, но Вэнс, усмехнувшись, подумал, что совсем без риска было бы скучно.
Он наблюдал за женщиной еще пару минут, потом выключил планшетник и вышел из ресторана, по дороге выбросив стакан с нетронутым кофе в мусорную корзину. Его никто не заметил, никто не обратил на него внимания. Когда-то подобное здорово разозлило бы знаменитого Джеко Вэнса, но не теперь. В последнее время он научился ценить безвестность.
