последовал на услышанный звук. Тень прошмыгнула в комнату детей. Я пошел туда. Свет ночника осветил фигуры двух спящих в обнимку детей, а рядом была другая тень. Анетт с любовью взглянула на детей, убедившись, что они живы, собралась бесшумно выйти из комнаты, но натолкнулась на меня. Ничего не говоря ей, я посторонился, дав ей выйти из комнаты. В коридоре я спросил у нее:
— Ты как здесь очутилась? Врач тебя еще не выписал, ты слишком слаба!
— Как я могла оставить их наедине с тобой. — возмущенно ответила она.
— Как видишь они живы и здоровы. Ты выглядишь лучше, чем утром, любимая. Как чувствуешь себя?
— Паршиво, не могу отделаться от правды, которая открылась мне.
— Забудь, Анетт, это никак тебя не касается. То, что я делаю — только мое дело.
— Амит, это отражается на всех нас. Каково мне жить с тобой зная, что все это время ты вел двойную игру? Дома ты заботливый, любящий муж и отец, за пределами дома, где-то на задворках — жестокий убийца и маньяк. Ты убиваешь женщин только потому, что они чем-то напоминают твою мать! В чем они виноваты перед тобой? Они не заслуживают такой участи. Они не она.
— Благодаря этим убийствам я могу держаться на плаву, жить нормальной жизнью, любить тебя. Не будь их — я уже давно бы свернул маленькую шейку Нарин и забыл об этой боли. Я понял, только с ее смертью все закончится.
— Не смей трогать Нарин! — чуть повысив голос и стукнув меня кулаками в грудь, сказала она.
— Только представь, Анетт. Никого кругом нет, только ты и я. Мы можем запереться в доме и целыми днями напролет любить друг друга. — я закрыл блаженно глаза, представляя этот образ мысленно. — Разве не прекрасно? Я не буду ни с кем тебя делить и забуду об убийствах. Достаточно лишь устранить помеху нашему счастью. Все из-за нее.
— Ты больной ублюдок, Амит. Я жалею о том дне, когда встретила тебя. О всех воспоминаниях, которые лелеяла и берегла. Обо всем, что связанно с тобой.
— Не говори так, Анетт. Наша история любви прекрасна, благодаря тебе я еще человек.
— Ты монстр, Амит. Только чудовище способно убить свое дитя. — дрожащие пальцы выдавали ее волнение и страх. Она боялась меня.
— Не бойся меня, Анетт. Я не причиню тебе зла, только не тебе… — вкрадчивым шепотом сказал Амит. — Нарин — этоона. Только теперь она не причиняет мне боли телесной. Видя ее — мне хочется убивать.
— Ты ведь убивал задолго до ее рождения. Когда спас меня от тех преступников — ты был одним из них.
— Тогда я ощущал потребность в убийствах, как и сейчас, но после лечения — потребность отпала. Лишь с появлением Нарин все закрутилось вновь. Признаться, сначала я боролся с собой, хотел быть обычным человеком, мужем и отцом, но каждый раз видя Нарин я все больше мечтал о крови.
— Я проклинаю тот день, когда мы встретились. К счастью, теперь я больше не люблю тебя.
— Я совсем не переживаю об этом. Ты полюбишь меня вновь, ведь для тебя я стану всем, твоими руками и ногами. — не желая ее пугать, я заговорил о другом. — Дорогая, у меня для тебя сюрприз. — и я взял ее за руку, потянув в сторону спальни. Конечно, Анетт пыталась убрать мою руку от себя, чтобы ее невинная кожа не соприкасалась с адской плотью преступника, но моя хватка была цепкой.
Когда Анетт увидела распластанное тело Сары на нашей постели, она закричала, заглушая крик ладонью.
— Что ты с ней сделал, Амит?
— А ты как думаешь? Я убил ее ради тебя. Разве ты не счастлива? Ты ведь и сама мечтала о ее смерти, когда узнала, как она обращается с Генри. Когда она наговорила тебе гадостей у бассейна, разве ты не хотела ее убить?
— Да, я злилась на нее, но никогда не желала смерти.
— О-е-ей, как скучно, Анетт. Хорошо, что твой любимый взял все в свои руки и покончил с тварью вместо тебя.
— Что ж ты не сдержал данное слово Господу? — с сарказмом спросила Анетт.
— Ты слышала?
— Да.
— Я понял, что атеист и не верю в Бога.
Глава 28 Вторая концовка
Я находилась в одной комнате с мертвым человеком. В воздухе витал эфемерный запах смерти, мне стало дурно от этого. Я едва не лишилась чувств. Амит подбежал, сел передо мной на колени и попытался привести в чувство.
— Ты как, Анетт? Не теряй сознание, любимая! — на его руках не было крови, но я видела и ощущала ее повсюду. Мне было мерзко от осознания, что еще недавно своими руками он лишил жизни Сару, а сейчас касался моей кожи, пачкая ее и оскверняя.
— Я хочу умереть, только бы не видеть этот кошмар! — заплакала я.
— Ну ты чего? Я же убил тварь, которую ты так ненавидела! Ты должна быть благодарна мне за это! — сжав пальцами мои щеки, он притянул мое лицо к своему и крепко поцеловал, просовывая язык в мой рот. Мне было противно, хотелось оттолкнуть его, но мои силы, казалось, покинули меня. — Я хочу тебя, Анетт! — простонал мне в ухо Амит. — Ну же, ответь мне хоть что-нибудь. — просил он, навязчиво гладя мое лицо.
— Когда ты стал таким? — просто спросила я, глядя ему в глаза.
— Убийцей? — я кивнула. — Это случилось задолго до нашего знакомства. Помнишь я говорил тебе о парне, которого избил до полусмерти? — я кивнула. — Сначала я сделал его кастратом, а потом прикончил, но дядя меня прикрыл и дело замяли. Потом я убил своего соседа в путешествии, вот так просто — ночью, задушил подушкой. Он, конечно, сопротивлялся, но я оказался сильней. Я чувствовал постоянную боль, с которой не мог расстаться ни днем ни ночью и лишь убийства могли ненадолго заглушить ее. Со временем я понял, что получаю особое удовольствие, убивая женщин похожих на мать. Я видел в них ее. Убивая их с особым чувством наслаждения, вспоминал мучения из детства. Пытаясь отдать им свою боль, я понимал, что до конца она никогда меня не оставит. А потом появилась ты и подарила свет надежды… Но узнав, что ты спуталась с моим дядей моя ревность с каждым днем росла все сильней…
— Нет… — выдохнула я, поразившись догадкой. — Ты не мог убить его! Ты ведь так скорбел…
— Я убил его. Он мог бы выйти из комы, но я не позволил. Не хотел, чтобы ты мучилась от угрызений совести всю
