на многие годы… Разве нельзя спрятаться наверху, куда не достанет вода?
Женщина покачала головой.
— Очевидно, вы не представляете себе положение дел. Программа консервации предусматривает внутреннюю блокаду всех уровней станции. В настоящий момент верхний ярус со всеми складами продовольствия от нас отрезан. Это было предусмотрено с самого начала. Все живое обречено на смерть.
— Значит, вы знали, что Хранители не собираются нас спасать? — ошарашенно спросил он. — Но зачем в таком случае вы им помогали?
Женщина поджала губы.
— Потому что это мой долг, — резко сказала она. — Я резидент станции. Наши поступки вызвали трагедию, и нам за это отвечать.
— А как же… остальные? — сказал он, заикаясь от возмущения. — Мы-то оказались тут случайно! Уж я точно не резидент. Нельзя сдаваться! Нужно бороться, искать выход! Ведь должны быть другие возможности. Станция соединяется с карстовой пещерой, значит, имеются ходы и тоннели, трещины наконец, через которые можно передать сообщение наверх. Давайте действовать!
— Истинно, мой мальчик! — поддержал его Велесов-старший. — Абсолютно здравая мысль! Нам бы озаботиться провиантом и пробираться как можно выше, куда не достанет вода, где мы сможем переждать трудное время!
Несмотря на искреннее отвращение, которое Антон питал к этому человеку, он не мог не согласиться, что предложение звучит разумно.
Из темноты выдвинулась тощая фигура. Лицо Феликса казалось серым и потухшим, черные лохмы безжизненно торчали во все стороны.
— Отец, хватит этого лицемерия! Граф, или тот, кого мы считали графом, ушел из жизни. Машина уничтожена. Нам никогда не повторить великий эксперимент. Склады продовольствия недоступны. Доступ наверх перекрыт. Того небольшого количества еды, что осталась, хватит на день-два. Если станцию не затопит водой, то нас ожидает неминуемый голод. Так что в любом случае все закончено…
Близоруко щурясь, он повернулся к Антону и глухо произнес:
— Мы провели на станции много лет и устройство ее нам прекрасно известно. Выхода отсюда не существует.
— А как же подземный тоннель? — спросил Антон. — Он тянется на многие километры, правильно? Если локомотив способен двигаться, мы смогли бы погрузиться в него и…
Услышав его слова, все резко повернулись к нему, и заговорили почти одновременно.
— Мой мальчик, забудьте про тоннель, — с чувством сказал Велесов-старший. — Это невозможно, уж лучше и впрямь принять цианиду и забыться вечным сном.
— Это худшая из смертей, — поддержал его Феликс.
Женщина язвительно рассмеялась.
— Просто поверьте, что это исключено. Тоннель ведет туда, откуда нет возврата. Оказаться там — все равно, что похоронить себя заживо. Мы, резиденты станции, не станем прятаться в дыре, подобно крысам. Если умрет станция, то умрем и мы. Мой муж, сын, и я примем смерть как полагается, без нытья. Вы можете идти с нами и умереть быстро и легко. Или остаться здесь.
— Тогда я останусь.
Все посмотрели на него со страхом, как на умалишенного.
Он демонстративно забрался на самый верх кучи обломков, нашел место посуше. Охватив колени руками, он молча наблюдал, как удаляются трое последних обитателей станции, медленно двигаясь по колено в воде. Шаг за шагом их силуэты становились все более неразличимыми, пока не исчезли в темноте совсем. Еще некоторое время к нему доносились их голоса, но скоро наступила тишина.
* * *
В отрешенном состоянии он просидел около получаса, пока не начал замерзать. Без энергетической подпитки температура на станции неуклонно снижалась. Пожалуй, так он скоро окоченеет и неизвестно, отчего наступит смерть быстрее, от холода или наводнения. Но травиться ядом точно не выход. Нужно думать, думать!
Как назло, мысли путались и ни одной толковой идеи не приходило в голову. Единственное, что он представлял вполне отчетливо, так это завершающую фазу своего спасения, когда на обреченной станции вдруг появлялись жизнерадостные спасатели в оранжевых касках, наперебой предлагающие теплые одеяла и крепкий чай из термоса.
Неожиданно он вздрогнул и прислушался. До его ушей донесся чей-то кашель. От удивления он даже перестал стучать зубами от холода.
Кто-то пробирался по воде среди обломков. Человек шел открыто, не прячась. Похоже, что спешить ему было особенно некуда. Антон направил в ту сторону фонарь и луч запрыгал по мутной воде, в которой плыли щепки и прочий мусор. В желтом пятне обозначилась фигура, показавшаяся ему смутно знакомой. Застигнутый светом, человек остановился, щурясь и прикрываясь рукой.
Антон оторопел.
— Это… вы?
Когда тот подобрался поближе, то Антон увидел, что в его внешности произошли изменения. Во всяком случае, тот старомодный лоск, который запомнился Антону, был частично потерян. Шляпа и очки исчезли, а борода наполовину отклеилась.
— С вами все в порядке?
— Более-менее, — прохрипел человек и сплюнул. — Верхний коренной, кажется, все.
Его взгляд скептически пробежался по окружающим их руинам.
— Мда… Ну и натворили вы, Антон Вячеславович, делов.
Антон тяжело вздохнул.
— И почему меня постоянно в чем-то обвиняют? А вы сами? Устроили какой-то театр с переодеваниями. Это, вы считаете, профессионально?
— Много вы понимаете, — задумчиво сказал тот. — Маскировка есть базовый элемент оперативной работы. Кому-то же надо вас спасать от ваших же авантюр.
К огромному удивлению Антона, лейтенант поднес ко рту плоский черный аппарат, который, видимо, все это время находился у него в руке.
— Панцирь, Панцирь, я Фокстрот. Проверка связи. Как слышно? Прием.
В устройстве затрещало. Звуки эфирных помех возбудили в душе Антона целую волну радостных надежд.
— У вас есть радиостанция? Слава богу! Значит, мы спасены?!
— К сожалению, не все так просто. — Лейтенант хмуро покачал головой. — Сигнала нет.
Он сплюнул.
— Хваленая сверхсекретная радиостанция подземной связи! Мне ее с таким скрипом выдали, будто это не набор микросхем, а тиара папы римского. Специалисты обещали уверенный прием в сложных условиях. Черта с два! Ни уверенного, ни какого другого приема нет вообще.
Эйфорию как ветром сдуло, и на Антона вновь навалилось отчаяние.
— Как же мы выберемся? — глухо спросил он.
— Да уж как-нибудь… — Решкин с ожесточением принялся отдирать остаток бороды. — Придумаем! Бывали обстоятельства и похуже.
— Хуже? — Антон разглядывал бурлящие потоки воды, что закручивались вокруг них. — Вода прибывает, а деваться нам некуда. Но вы-то как тут оказались? Разве вас не отстранили от вашей любимой оперативной работы?
— Это верно, — согласился он. — Но после вашего исчезновения ситуация изменилась. Немедленно согласовали операцию, и на самом высоком уровне.
Антон не мог сдержать горькой усмешки.
— Ну и куда вас завел этот уровень? Разве это маскировка? Борода, усы какие-то клоунские…
— Мне кажется, образ для прикрытия выбран психологически верный, — заметил лейтенант. — Престарелый чудак, работник музея, специалист по тайным обществам. Это объясняло излишний интерес к теме и придавало легенде должную убедительность…
— Но откуда вы взяли всю эту историю с гермесианами?
— А!
