Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
разворачивающегося…
Он не мог описать увиденное. Туман приобрел радужный оттенок заката. Женщина, пробегавшая мимо, спонтанно превращалась в рой стрекоз и обратно, прежде чем упасть в обморок от шока или чего-то похуже. Земля осыпалась под колесами тележки, и Олливан побаивался, что снизу брызнет кровь, прежде чем она снова затвердеет, превращаясь в обычную дорогу. В те дни, когда готовил наркотики, он тщательно следил за безопасностью. Он проверял все, что производил – шведский стол из веществ, изменяющих сознание, – и все же он не испытывал ничего столь галлюциногенного, как это.
У него имелись свои теории. Идеи о том, к чему может привести взаимодействие различных магий. Так мало было известно о гипотетической науке переноса – использовании магии других людей и владении ею, – и все исследования касались вопроса «как», а не «что». Сила метаморфа, зараженная магией чародея, могла бы превратить женщину, например, в несколько сотен стрекоз. Магия телепатов, которая «вырывалась» в атмосферу, могла бы объяснить шепот отдаленных голосов, доносящихся со всех сторон. Но объедините это с силой мастеров душ и силой призраков и направьте ее через сосуд, который никогда не был предназначен для использования какой-либо магии… казалось, что Гайсман стал чем-то, чего ткань реальности просто не могла выдержать.
Это того не стоило, сказал он себе, закрыв глаза от соблазна посмотреть на вертикальное пианино, плывшее по улице и меняющее форму; в одну секунду оно было сделано из чистого золота, в следующую – изо льда, а затем из личинок, питающихся гниющими фруктами. В сумке, которую он собрал, покидая Покои, у него была записная книжка; как только он благополучно пересечет Канал, сделает несколько заметок о новой версии заклинания, которое позволит ему провести некоторые эксперименты. Эксперименты, которые, как он надеется, так же приведут к появлению стрекоз или меняющего форму пианино, но уже без разрушения города.
Он жалел, что оставляет Сибеллу позади. Он не имел права голоса в этом вопросе, и выражение ее лица, когда Кассия сказала то, что она сказала, не допускало сомнений; она не уедет с ним ни сейчас, ни потом. Но она была умна и находчива. Ее родители тоже были такими. Они всегда могли выбраться из неприятностей.
Что касается его сестры.
Монстр.
Значит, в нем оставалось что-то, что могло испытать чувство разочарования. Джаспер, затем Джупитус; бесхребетная апатия его матери и пустые признания Сибеллы, и все равно его еще можно было удивить самым жестоким образом. И еще раз, он должен был знать. Кассия едва согласилась остановить Гайсмана вместе с ним и злилась на каждом шагу.
Монстр.
Его гордость яростно взревела от этого обвинения, но на сердце было тяжело и невыносимо. Впервые в своей жизни они с Кассией делали что-то вместе. В детстве ему не было до нее дела, но вдруг выяснилось, что на самом деле она не была избалованной, не была пустышкой, и его наполнило чувство одиночества.
Монстр, которым она тебя считает.
То, что она посмотрела на Джупитуса, посмотрела на него и решила, что из них двоих именно Олливан – монстр, стало для него проклятием. Бессмыслица. А Олливан ненавидел бессмыслицу. Он хотел вписать Кассию в свой блокнот, добавить ее в список проблем, которые нужно решить, выяснить, где была допущена ошибка. Однако одно Олливан знал точно: любая связь, которая, как он думал, крепла между ними, была лишь у него в голове.
Телега подпрыгнула на яме, и Олливан поморщился – его укачало. Он попытался сфокусировать взгляд вдалеке – на юге, в направлении реки, – но удушливый туман был таким густым, что он мог видеть только ограду парка, которая тянулась параллельно улице.
А затем порыв теплого воздуха пронесся мимо его лица, а вместе с ним исчез туман.
– Земля и звезды, что теперь? – спросил его спутник, когда лошадь вздрогнула; он пробормотал ей что-то успокаивающее и щелкнул поводьями, чтобы ускорить их шаг.
Туман рассеивался, но небо было розово-оранжевого оттенка. Рассвет. Всего несколько мгновений назад была глубокая ночь.
Олливан поднялся на колени. Ветер, который принес туман, дул со стороны площади Друзеллы во всех направлениях, так что, пока он наблюдал, воздух очищался по все расширяющемуся кругу, пока туман полностью не покинул город. Раздались радостные возгласы; криков стало больше еще и потому, что перед людьми предстали масштабы хаоса. Они все еще были в Харте, но парк пересекал отряд дружинников-оракулов; теперь, когда туман рассеялся, они бежали, вооруженные для битвы. Звук выстрелов позади него, на севере, сопровождаемый размытыми, быстро проносящимися мимо телами, объявил, что ополчение призраков также находится на территории чародеев. Столбы дыма украшали рассветное небо; звон бьющегося стекла, крики и то, что могло быть взрывами, отдавались эхом и вблизи, и вдалеке.
Это был Лондон с его хрупким миром, разлетевшимся в клочья, каждый сам за себя. Они были слабы, но, по крайней мере, их враги тоже ослабли. Похоже, от Гайсмана пострадало ополчение каждой фракции.
Единственное слово, которое было у Олливана для происходящего, – хаос, а хаос был именно тем, чего он хотел. Как и положено проклятому звездами везению, его личного врага больше не было здесь, чтобы взять вину на себя.
Его спутник резко натянул поводья, и Олливана отбросило вперед – повозка остановилась. Тот факт, что он никогда не был в портовом городе, вкупе с расстоянием, делали транспортировку рискованной, но, потирая новую шишку на голове, он потихоньку передумывал.
– Ты будешь так ехать всю дорогу до Вессолка? – спросил он, забираясь обратно.
Но возница уже слез со своего места и исчез перед лошадью. Заинтригованный, Олливан перепрыгнул через борт повозки и последовал за ним.
На дороге лежал мальчик. Его широко раскрытые карие глаза смотрели на них, но ничего не видели. Ему было около шести лет, и хотя он двигался, но был без сознания. Его маленькое тело дернулось, как у человека, падающего во сне, болезненный вид, подергивания всего тела. Один локоть был рассечен там, где он несколько раз ударял им о землю.
Владелец тележки попятился, но Олливан оттолкнул его в сторону и опустился на колени рядом с мальчиком, слегка обхватив его голову руками. Кровь хлынула у него из носа и теперь просачивалась между пальцами Олливана.
– Я здесь, я здесь, – бормотал он снова и снова. – Ты в порядке.
Это была ложь, но, когда Олливан держал его, ждал и молился, чтобы приступ прошел, ему нужно было в это поверить. Ибо это было то, что описала Кассия, – все усиливающееся воздействие магии Вайолет. Он был так уверен, что возвращение магии людям вернет
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
