— Так что же происходит?
— Вам в двух словах или подробно? Субтерра превращает нас, — Купер сделал жест в сторону существа на экране, — в них.
Ева Шоут прижала ладонь к своей стройной шее.
— Ты знал и отпустил туда моего сына?
— Такое воздействие субтерра оказывает не на всех. Среди долгослужащих эта цифра где-то пятьдесят на пятьдесят. Половина чувствует себя нормально, а у другой половины проявляются отсроченные симптомы. Их физиология приближается к физиологии хейдлов. Увеличенные сердца, отеки легких и мозга, рак кожи — такие симптомы характерны для хейдлов, когда они поднимаются на поверхность. Что-то включается и выключается на уровне ДНК. Изменяется генетический код. Организм начинает вырабатывать белки, химерные белки, которые радикальным образом изменяют ткани.
— Вы ведь не можете предсказать, кто именно подвержен такому воздействию, а кто нет? — спросила Вера.
— Мы не знаем. Но если такое случается с солдатами, отслужившими по шесть лет, это произойдет и с шахтерами и поселенцами, которые пробыли там четыре месяца.
— И «Гелиос» должен найти решение, — заключил Фоули. — Или ваша подземная империя превратится в воспоминание, еще не успев начаться.
— Грубо говоря, именно так.
— Вы, очевидно, полагаете, что решение кроется в физиологии хейдлов? — спросила Вера.
Купер кивнул:
— Генетики называют это «разрубить гордиев узел». Нужно сделать многое. Выделить вирусы и ретровирусы. Исследовать гены и фенотипы. Изучить факторы окружающей среды. Систематизировать. И вот «Гелиос» строит многомиллионный исследовательский центр и доставляет сюда живых хейдлов с целью их изучения. Чтобы сделать субтерру безопасной для человека.
— Я вот чего не понимаю, — начала Вера, — мне кажется, что все исследования было бы намного дешевле и проще проводить там, внизу. Помимо всего прочего, доставляя сюда ваших подопытных кроликов, вы причиняете им дополнительный стресс. Вы могли бы выстроить такую же лабораторию внизу за малую долю ее теперешней стоимости. А тут приходится загонять лабораторию под землю. Почему бы не изучать хейдлов прямо в подземье? Никаких расходов на транспортировку. И уровень смертности был бы гораздо ниже. И можно проверять результаты на колонистах.
— Тут нет выбора, — сказал де л'Орме. — И не скоро будет.
Все повернулись к нему.
— Если «Гелиос» не раздобудет образчик популяции хейдлов, изучать будет некого. Так ведь обстоят дела, мистер Купер?
— Не понимаю, о чем вы.
— Тогда расскажите вы нам о прионе-девять, — предложил де л'Орме.
Купер оценивающе посмотрел на тщедушного археолога.
— Мне известно то же, что и вам. Мы узнали, что по всему маршруту экспедиции размещены капсулы с прионом. Но «Гелиос» к этому отношения не имеет. Я вас не убеждаю поверить. Мне все равно. Риску подвергаются мои люди. Экспедиция — моя. Если не считать вашего агента. Вашей фон Шаде.
У Дженьюэри застыло лицо.
— А что там с прионом? — спросила Ева.
— Не хочу, чтобы ты снова беспокоилась, — сказал Купер жене. — К экспедиции примазался один сумасшедший — бывший военный. Он раскладывает по пути капсулы с искусственным вирусом.
— Боже мой… — сказала его жена.
— Несчастная! — прошипел де л'Орме.
— В смысле? — не понял Купер.
Де л'Орме улыбнулся:
— Человека, который оставляет капсулы, зовут Шоут. Это ваш сын, мадам.
— Мой сын?
— Он действует как разносчик искусственной чумы. А послал его ваш супруг.
Собравшиеся во все глаза глядели на археолога. Даже Томас пришел в смятение.
— Чушь! — выкрикнул Купер.
Де л'Орме показал пальцем в том направлении, где сидел Купер-младший:
— Он рассказал.
— Да я вас в жизни не видел! — заявил тот.
— Верно, и я тоже, — улыбнулся де л'Орме. — Но вы мне рассказали.
— Сумасшедший! — проговорил Хэмильтон.
— Да. — вздохнул де л'Орме. — И об этом — вашей несдержанности — мы тоже говорили. О том, что не годится оскорблять жену на вечеринках. И распускать кулаки. Вы обещали сдерживать свой гнев. Обуздать эмоции.
Под горным загаром молодого человека проступила бледность.
Де л'Орме теперь обращался ко всем:
— За многие годы я заметил, что рождение сына обычно усмиряет необузданных молодых людей. Иногда они даже возвращаются к вере. Поэтому, когда я услышал о крещении вашего, мистер Купер, внука, то есть сына вашего сына, у меня появилась идея. Очевидно, став отцом, наш юный грешник исправился. Он уцепился за новую опору с рвением возвратившегося блудного сына. Уже год не прикасается к героину, девушкам по вызову и каждую неделю ходит к исповеди.
— О чем вы говорите? — возмутился Купер-старший.
— У молодого Купера появился вкус к святой воде, — сказал де л'Орме. — А правила вы знаете. Причащают только после исповеди.
Купер в ужасе повернулся к сыну:
— Ты обратился к Церкви?
Хэмильтон был явно обеспокоен.
— Я обратился к Богу.
Де л'Орме подтвердил этот факт насмешливым кивком.
— Но как же тайна исповеди? — удивилась Вера.
— Я давно оставил сан, — пояснил де л'Орме, — но сохранил кое с кем хорошие отношения. Оставалось только предугадать, когда наш корыстолюбец надумает каяться, и в нужное время оказаться на месте исповедника. О, мы с ним разговаривали часами. Я много узнал о семействе Куперов. Весьма много.
Купер-старший откинулся назад. Он смотрел из ложи на арену — а может быть, на свое отражение в стекле.
Де л'Орме продолжал:
— Стратегия «Гелиоса» такова — внизу разражается эпидемия и сметает все, как смертельный ураган. Корпорации остается только оккупировать подземный мир, в котором убиты все недружественные формы жизни. Включая хейдлов. Потому-то «Гелиос» и бережет тут свою популяцию. Потому что собирается убить в субтерре все живое.
— Но зачем? — спросил Томас.
Де л'Орме ответил:
— Читайте историю. Купер изучал историю. Завоевание всегда происходит одинаково. Пустой рай завоевать гораздо легче.
Купер одарил своего незадачливого сынка ядовитым взглядом.
Де л'Орме продолжил:
— «Гелиос» получил прион-девять из лаборатории, работающей на военных… Кто именно этим занимался — очевидно. Генерал Сэндвелл, ведь это вы наняли Дуайта Крокетта. Таким образом, Шоут смог получить прививку под его именем и сделать из него козла отпущения.
