До того самого утра, когда меня разбудил грохот у входной двери. Несколько мгновений я пыталась понять, приснилось мне или нет. Ничего не происходило. Потом скрипнула верхняя ступенька старого крыльца. Она всегда скрипела пронзительно, предупреждая о новом посетителе.
Во вновь воцарившейся тишине я подошла к входной двери, кутаясь в шаль. Никто так и не постучал… Возможно, кому-то стало плохо, так я подумала. Потому и открыла.
На крыльце, спиной ко мне, сидел Верс. Ступени были обожжены, будто на них только что бушевал огонь. Хотя запаха гари я не чувствовала. Прислонившись плечом к дверному косяку, я ждала. Наконец, Верс оглянулся.
— Что я тебе говорил о защите? — тяжело спросил он.
— Здесь это ни к чему, — ответила я.
— Разве? «Пугало», что подобралось к твоему порогу, подсказало мне обратное.
— Откуда ему здесь взяться?
— Похоже, городскому магу не нравится, что люди стали ходить за помощью к кому-то еще.
Тут я заметила, что он прячет от меня левую руку и потребовала:
— Покажи!
— Все в порядке, — процедил Верс.
Я вздохнула. По-прежнему упрямый.
— Думала, ты уехал с Кайленом и Мартиной.
— Нет, — емко определил маг и замолчал. И что же, он думает, этого достаточно?
— Разве его величество не наказал тебе вернуться?
Верс поморщился, кивнул.
— Наказал. Если ты откажешься со мной говорить. Он дал мне месяц… Срок вышел.
То есть, весь этот месяц Плантаго был в городе. Я не знала, что сказать. Думала, мне лишь казалось, будто я чувствую его присутствие, улавливаю краем взгляда неясную тень… Это ведь заставило меня задуматься. Прежде я опасалась, что обручальная метка может на меня как-то влиять… заставляет беспокоиться о Плантаго или что-то еще. Знаю, что метки так не работают. Но эта же была особой. А за этот месяц я поняла, что метка ни при чем. Потому что я все равно думаю о Версе…
— Ты не пытался говорить со мной, — разговор у нас складывался странно: мы оба пока просто озвучивали очевидное.
— Не хотел тебя пугать.
— Допустим, — я снова вздохнула. — Ты мог бы прийти во сне, как делал раньше.
Верс покачал головой.
— Теперь не могу. Обручальная метка исчезла, — пояснил он. Выходит, метка действительно была нагружена дополнительными свойствами. Надо же… маг не только следил за мной с ее помощью, но еще и являлся, когда вздумается…
— Она давала возможность прийти только когда ты сама этого хотела… — пояснил Верс, словно услышал мои мысли (а может, я их озвучила по неосторожности) и, запнувшись, поправился: — Когда тебе нужна была помощь.
Должно быть, даже такие странные встречи не освобождали его от запрета королевы рассказывать правду о переносе времени. Хотя Верс мог опасаться, что я не смогу скрыть своего знания…
И все же, мне кажется: будь у него возможность, он бы попытался. Ведь выдавал же он мне крупицы сведений, когда мы оказывались за пределами дворца.
— Так ты пришел поговорить, — напомнила я, потому что молчание затянулось.
Верс бросил на меня косой взгляд и признался.
— Я собирался уехать.
Я почувствовала холод. Только шел он изнутри и сколько ни кутайся в шаль — не согреешься. Вот как, провел в Тальмере месяц и намерен был уехать, так и не сказав мне ни слова?
— Почему же ты здесь?
— Перстень, — пояснил Плантаго, и на этот раз я растерялась.
— Что?
Он протянул руку, на раскрытой ладони лежал перстень с драконом. Заговоренной шпинели не было. Не могу представить, чтобы мастер Ивран допустил небрежность и плохо закрепил камень.
— Что случилось?
— Не представляю. Увидел, что камня нет, и решил проверить, все ли в порядке. На всякий случай.
— И наткнулся на «пугало», — медленно проговорила я, снова взглянув на обугленные ступени. Верс кивнул.
Подумать только. Городской маг…
— Поговорю с ним днем, — пообещал Верс.
Это «поговорю» прозвучало многообещающе. Причем ничего хорошего среди возможных обещаний для городского мага не находилось.
— Значит, время у тебя еще есть, — заключила я. — Покажи руку.
Верс не пытался войти в дом. Не уверена, что решилась бы его впустить. Вместо этого я предпочла сесть рядом на крыльце. Левая рука Верса оказалась обожжена. Но ведь на Версе больше нет ограничивающей печати!
— Расслабился, — проворчал Плантаго. — Упустил стихию.
А, так значит, крыльцо могло бы и не пострадать, будь он чуть более аккуратен!
Ожог был небольшой, я с ним легко справилась. Целительская магия давалась мне теперь легче, чем прежде.
Верс вдруг мягко сжал мои пальцы.
— Прости меня. Я давно должен был сказать тебе. Я обошелся с тобой жестоко. Хотя тогда мне казалось, что ты этого заслуживаешь. Вы обе… я думал, все потому, что ты боялась сказать о своем решении не выходить за меня. Считал… пытался напомнить себе, что ты не поступила бы так. Поговорила бы со мной прежде, чем идти на поводу у Клариссы и использовать непонятные заклинания. Я даже про Альвета не сразу узнал. Видел, что Кларисса убила Лисану, но не знал, за что на самом деле. И лишь когда стало ясно, что Альвет все время на грани смерти — вот тогда она и расщедрилась на объяснения. Но я тогда уже принимал пыльцу. И не мог мыслить здраво.
Он не упомянул о том, что пытался донести до меня Альвет: что королева причиняла Версу боль и при этом натравливала на меня.
— У тебя были основания считать себя преданным.
— Я видел собственную печать. Понял, что совершил по собственной глупости.
— Но ведь и магия времени сработала.
— Ты в этом не виновата! — отрезал Плантаго. — Я позже понял. Мне следовало объяснить, какова жизнь во дворце. Кругом интриги… и про Клариссу должен был предупредить. Не думал, что она решится на такое. Но хотя бы о ее магии должен был рассказать. Я допустил ошибку… Послушай. Возможно, ты мне не поверишь теперь. Но я любил тебя, и ты любила тоже. Ты могла отказаться и не боялась говорить мне о своих сомнениях. То, в чем я тебя обвинял… я пытался найти объяснение случившемуся и был зол.
У короля отобрали королевство. Альвет бы не готов к тому, чтобы вступить на престол… Я вдруг подумала: быть может, Верс сам не осознает, насколько Альвет ему помог остаться человеком. Ведь Плантаго помогал ему во всем, шел наперекор ближнего кругу. Но если бы он сам не хотел помочь — приказ королевы заставил бы его лишь создавать видимость подчинения и в тайне ненавидеть. Верс ждал бы удобного случая, чтобы ударить побольнее. Или просто отступить в нужный момент.
