— Полагаю, нам в действительности есть что обсудить. Однако я вынужден покинуть вас, — он скорбно вздохнул. — Боюсь, я ужасно себя чувствую после целого дня, проведенного на ногах. Колени…
Церковник кивнул с деланным сочувствием.
— Понимаю. Ох уж эти колени. В таком случае не смею вас задерживать, почтенный канцлер. Надеюсь, вы успеете выздороветь к началу заседания. Куда же Малый Совет без вас?
«И правда. Ты глаз с меня не спустишь, я знаю это».
Закончив обмен лицемерными любезностями, Демос велел своим людям уходить. Братья-протекторы расступились по приказу Великого наставника, пропуская вооруженный отряд людей канцлера под предводительством Ихраза. Побледневшая Виттория вжалась в Демоса всем боком, бормоча ругательства столь изощренные, что они могли заставить покраснеть даже моряка. Эльтиния схватила ошеломленного Линдра и потащила к выходу.
— Что мы будем делать? — шепнула мать.
— Пока — ничего, — спокойно ответил Демос, хотя внутри у него все кипело.
— Он должен ответить за оскорбление!
— Должен. И когда-нибудь ответит. Однако я не стану проливать кровь в городе, выясняя отношения с церковью. Мы сделаем это иначе.
«И совсем скоро».
— Есть план? — встрепенулась Эльтиния.
— Устрой мне встречу с эннийским послом как можно скорее. Разумеется, тайную. Нам нужно кое-что обсудить.
«Я проиграл в битве за корону и приму поражение с достоинством. Но неужели Ладарий ожидает, что во всем остальном я сдамся так легко?»
Ладумес.
Джерт медлил с разговором до последнего. Даже после того, как Артанна рассказала ему о планах Заливара, таинственной двери и своем даре. По-хорошему, следовало ответить откровенностью на откровенность, но Медяк не мог себя заставить. Он не боялся бурной реакции — просто не хотел разочаровывать. В его работе добиваться от человека доверия было необходимо, но непросто. Наемница же после долгих колебаний наконец-то открылась ему полностью, и от этого на душе эннийца становилось только гаже. Он мог недоговаривать, но обманывать не любил. Забавное качество для человека его профессии.
Артанна пошла на поправку. Плечо медленно заживало, яд окончательно покинул тело, и раже разбитое лицо Сотницы вновь похорошело — насколько могло. Шрамы, впрочем, остались, и Джерт подозревал, что эти отметины уже никогда не исчезнут.
Вагранийка неплохо чувствовала себя даже во время небольшого шторма — за полторы недели путешествия Медяк ни разу не заметил у нее приступов морской болезни. Энниец же, как и пророчил, проводил большую часть времени, кормя рыб содержимым своего желудка. Монотонные колебания судна сводили его с ума, рвотные спазмы лишали сил. Он мало ел и много спал.
Моряки проявили сочувствие и научили Джерта старому трюку — вставлять две тонкие деревянные палочки между зубов и посасывать. Это помогало, хотя и несущественно. Радовало лишь неминуемое приближение к дому. К Десари. Наконец-то.
Энниец выбрался на залитую ярким солнцем палубу. Артанна стояла к нему спиной, вцепившись загорелыми руками в нагретое дерево борта, и сосредоточенно обозревала берег. Светло-серые стены Ладумеса нежно обнимали небольшую бухту и поднимались вверх, опоясывая возвышенность тремя зубчатыми кольцами. На вершине утеса сверкал позолоченным куполом и высокими башнями обширный дворец претора; ниже на крутом склоне взгромоздились сотни белобоких зданий с черепичными крышами — все оплетено паутиной лестниц и мостов. Возле самого моря, вгрызаясь в умиротворенные лазурные воды, распластались пристани. Ветер доносил обрывки целой вереницы новых запахов и голосов.
— Как они не стакиваются друг с другом? — спросила вагранийка, показав на множество судов. Ей не доводилось видеть такого скопления кораблей всех видов и размеров в одном месте.
«Сейчас или никогда», — решил Джерт. В конце концов, после всего, что ей пришлось пережить за эти полгода, Артанна заслуживала знать правду.
— Это их еще немного. Ладумес — очень большой город. Третий по величине после Сифареса и Даджирата. — Он коснулся здорового плеча наемницы. — Еще насмотришься на эннийские красоты. Пойдем в каюту, есть разговор.
Артанна удивилась просьбе и нехотя последовала в трюм, с трудом оторвав взгляд от завораживающего новизной пейзажа. Внутри небольшой каморки, выделенной им для ночлега, было пусто: Джерт и Артанна собрали скромные пожитки, как только капитан сообщил о скором прибытии.
— Ну и чего ты хотел?
Джерт прислонился спиной к влажной деревянной перегородке, не сводя глаз с вагранийки.
— Начнем с того, что ни к каким помощникам достопочтенного Сефино Ганцо мы не обратимся.
— Это еще почему?
Он вытащил из-за пазухи маленький сверток и бросил Артанне.
— Что это? — спросила наемница.
— Смотри сама.
Женщина осторожно развернула ткань и нахмурилась, увидев содержимое. Неграненый камень синего цвета тускло мерцал в полутьме.
— Это…
— Из твоего браслета, да, — подтвердил ее догадку Медяк. — Я заменил осколок, хвала гивойским ювелирам. Базини — гений! Выточил за ночь стекляшку, которую даже я не смог бы отличить от оригинала. И ее же он вставил в браслет, который я у тебя стащил, а затем вернул.
Артанна оцепенела, не сводя глаз с реликвии.
— Так все это время я ходила с фальшивкой? Ну ты и плут!
Энниец усмехнулся.
— Я предупреждал, что хорош. Если это тебя утешит, Данш остался с носом, и мы все же умудрились спутать ему все карты.
— Теперь понятно, почему он не смог открыть дверь, — все еще недоверчиво качая головой, проговорила она. — Вот почему…
— Не стоит благодарности, — шутливо поклонился Джерт.
— Но на кой ляд тебе понадобилось менять камень?
— Поверь, причина крайне весомая, — энниец резко посерьезнел, и эта перемена напомнила Артанне о Грегоре. — Постарайся принять все, что я скажу дальше, с мужеством. Как ты теперь понимаешь, я появился в Гивое не просто так, и я нихрена не наемник. Мне было поручено доставить тебя в Эннию вместе с этим камушком. Я предполагал, что вагранийцы могут помешать, поэтому перестраховался и всучил тебе подделку. — Джерт шагнул к Сотнице. — Данш — не единственный, кто в курсе тайн, что скрывают подвалы Валг дун Шано. Упадок, о котором говорил советник, прослеживается не только в Ваг Ране.
Артанна быстро смекнула, к чему вел Медяк.
— То же самое творится и в Эннии, верно?
— Верно. И это беспокоит моего господина — он могущественный человек, озабоченный судьбой своей страны. Я мог бы потащить тебя силой и заставить делать все, что требуется, но не хочу, поскольку все еще верю в твое благоразумие. Как это ни прискорбно, сбежать от этой тайны у тебя не получится. Но здесь, полагаю, у тебя будет больше свободы.
