4
Пещеры Аль-Хоур были высечены в стенах мрачной гряды холмов, которая возвышалась над каменистой пустыней, как гигантский позвоночник. Среди них струился только один родник, который брал начало в пещере наверху и струился тонкой серебристой нитью по крутому каменистому склону, впадая в неглубокий пруд у подножия горы. Солнце висело в небе, подобно кроваво-красному шару, когда Фрэнсис Хавьер Гордон остановился у этого бассейна и оглядел налитыми кровью глазами ряды пещер, входы в которые были похожи на разверстые рты. Он облизнул почерневшие от жары губы сухим языком. У него все еще оставалось немного воды в бурдюке за спиной. Он экономил воду на протяжении всего тягостного пути с дикой бережливостью зверя, рожденного в пустыне.
Трудно было понять, как он достиг своей цели. Холмы Аль-Хоур маячили перед ним за много миль, нереальные в колеблющемся воздухе, пока наконец не приблизились, как мираж — фантазия больного от жажды воображения. Солнце пустыни способно обмануть даже такого человека, как Гордон. Медленно, медленно холмы вырастали перед ним… А теперь он стоял у подножия самой крайней, восточной скалы, хмуро оглядывая ряды пещер.
Всадники Шалаана ибн Майсура не вынырнули из спустившейся на пустыню темноты, утром их тоже не было. Снова и снова в течение длинного жаркого дня Гордон останавливался и оглядывался, ожидая увидеть пыль, поднимаемую ногами верблюдов. Но равнина была пуста. Чудом казалось и то, что здесь не было никаких признаков пребывания Хокстона и его каравана. Может быть, они здесь были и ушли? Тогда, по крайней мере, люди напоили бы верблюдов из пруда; но по полному отсутствию следов Гордон понял, что в течение многих лун никто не ставил здесь лагерь и не поил животных. Нет, до пещер они не добрались, хотя и непонятно почему. Что-то задержало Хокстона, и Гордон достиг пещер раньше него.
Американец зашел в пруд по пояс и, наклонившись, погрузил лицо в холодную воду. Подняв голову, он встряхнул волосы, как лев гриву, и неторопливо смыл пыль с лица и рук. Затем вышел из воды и направился к горе. Гордон не видел никаких признаков жизни, но знал, что в одной из этих пещер живет человек, которого он ищет. Американец крикнул, и голос его разнесся далеко среди холмов.
— Аль-Вазир! Где ты, Аль-Вазир?
— Вазир-р-р! — вторило эхо.
Другого ответа не было. Зловещая тишина повисла в воздухе. Держа винтовку в руке, Гордон направился вверх по узкой тропке, которая шла по неровной поверхности горы. Поднявшись, он с интересом стал разглядывать пещеры. Они шли ярусом вдоль всего склона, располагаясь слишком упорядоченными рядами, чтобы оказаться случайной работой природы. Это было дело рук человеческих. Тысячи лет назад, в туманной дали доисторического времени, они служили пристанищем какому-то племени. Эти люди прорубили свои пещеры в мягкой породе горы с удивительным мастерством — они явно не были дикарями. Гордон знал, что пещеры связаны друг с другом узкими ходами и что, только следуя по этой, похожей на лестницу тропке, можно добраться до них снизу. Тропа заканчивалась длинным карнизом, на который выходили все пещеры нижнего яруса. В самой большой из них поселился Аль-Вазир.
Гордон позвал снова, но безрезультатно. Он шагнул в пещеру и остановился. Она была квадратной. В задней стене и двух боковых виднелись узкие отверстия, похожие на двери. Те, что были пробиты в боковых стенах, служили проходом в соседние пещеры, третья вела в маленькое закрытое помещение, где, как помнил Гордон, Аль-Вазир хранил консервы и другие продукты, привезенные с собой. Кроме еды, у него ничего не было — ни мебели, ни оружия.
В одном углу большой пещеры лежала груда углей и пепла, там, видимо, разводился огонь. В другом углу он увидел шкуры — постель Аль-Вазира. Рядом валялась единственная книга, которую Аль-Вазир взял с собой, — «Бхагават-Гита». Но самого отшельника не было видно.
Гордон прошел в кладовую, зажег спичку и осмотрелся. Там оставались консервы, хотя их количество значительно уменьшилось. Но банки не стояли у стены аккуратной горкой, уложенной по приказу Аль-Вазира. Они валялись, рассыпанные и разбросанные, по всему полу. Среди банок попадались и раскрытые, и пустые. Это было совсем не похоже на Аль-Вазира, который высоко ценил аккуратность и порядок даже в незначительных вещах. Веревка, которую он взял с собой, чтобы исследовать пещеры, лежала в углу, свернутая кольцом.
Совершенно сбитый с толку, Гордон вернулся в большую квадратную пещеру. Он ожидал найти Аль-Вазира сидящим в спокойной позе медитации или на карнизе, где тот мог отрешенно смотреть на пустыню во время захода солнца.
Где же он?
Совершенно ясно, что Аль-Вазир не отправился в пустыню, — ведь он мог там погибнуть. У русского не было причин покидать пещеры. Если бы он просто устал от одинокой жизни и решил вернуться к людям, то непременно бы взял с собой книгу, которая лежала на полу, — свою постоянную спутницу. Нигде не было следов крови или чего-нибудь, указывающего на насильственную смерть отшельника. Гордон не верил, что какой-то араб или бедуин стал бы досаждать «святому». В случае, если кочевники захватили и увели с собой Аль-Вазира, они взяли бы веревку и консервы. Гордон был также уверен, что, пока Хокстон не выведал у Дирдара тайну Аль-Вазира, ни один белый человек, кроме него самого, не знал о местонахождении отшельника.
Осмотр нижнего яруса пещер не дал ничего. Солнце скрылось за холмами, длинные тени которых протянулись далеко на восток через пустыню, и густая тьма заполнила пещеры. Молчание и неизвестность начали действовать Гордону на нервы. Стало казаться, что чьи-то невидимые глаза неотступно следят за ним. У людей, живущих в постоянной опасности, развиваются инстинкты и ощущения, совершенно незнакомые тем, кто пользуется защитой «цивилизации». Когда Гордон проходил через пещеры, он постоянно испытывал побуждение резко обернуться и встретить взгляд глаз, буравящих ему спину. Наконец, когда он не выдержал напряжения и, держа палец на спусковом крючке винтовки, повернулся, пытаясь уловить в сгущающемся сумраке малейшее движение, то оказалось, что темные пещеры и проходы по-прежнему пусты.
Проходя по отдаленному переходу, он вдруг услышал (и мог бы поклясться, что ему не померещилось) тихий звук, похожий на крадущийся шаг босого человека. Он приблизился к жерлу туннеля и неуверенно позвал: «Это ты, Иван?» И вздрогнул от вновь наступившей гнетущей тишины. На самом деле он не верил, что это Аль-Вазир. Гордон нащупывал дорогу в туннеле, держа винтовку перед собой, и через несколько ярдов наткнулся на стену: это был тупик, не имеющий другого выхода, кроме того проема, через который он прошел внутрь. И вокруг никого не было, если не считать его самого.
Чувствуя раздражение, он снова вернулся к выступу перед пещерами.
— Черт, неужели у меня стали сдавать нервы?
Мысль, внезапно пришедшая ему в голову, заставила содрогнуться. Гордон вспомнил о поверье бедуинов: будто в древних пещерах скрывается джинн, пожирающий любого человека, имевшего глупость остаться здесь на ночь. Эта мысль вернулась к Аль-Бораку вместе с размышлениями о мистических тайнах Востока. На рациональном Западе они часто служат предметом насмешек, но нередко оказываются страшной реальностью. Что, если сверхъестественное существо или какое-нибудь животное, живущее в пещерах, сожрало отшельника… Гордон почему-то представил огромного питона, живущего веками в холмах… Это могло объяснить странное исчезновение Аль-Вазира. Покачав головой, он выругался:
