Рхиоу проследила взглядом за потоком энергии, пересекавшим зал. На дальней стороне не было эскалаторов; вместо них вниз уходили две величественные лестницы, между которыми и струилась Река Огня. В мире Рхиоу этот путь вел бы к Северному пересадочному узлу и расположенным ниже мастерским; здесь же, подумала она, лестницы наверняка заканчиваются чем-то не столь общедоступным.
– Нам вниз? – спросила Сааш, и в необъятной тишине ее голос прозвучал слабо, еле слышно.
Рхиоу взглянула на Арху.
– Следуй за Огнем, – сказал тот.
Они подошли к началу лестницы, и Рхиоу поняла, что перед ними оригинал, послуживший образцом для всех многочисленных лестниц этого подземного Манхэттена: ступени были высокими, приспособленными для ящеров, неудобными для представителей других видов.
– Похоже, спускаться нам долго, – сказала Сааш.
– Уверена, что так и было задумано. Пошли, – ответила Рхиоу.
Они начали спускаться по лестнице так быстро, как только могли. Идти было неудобно, путь предстоял долгий. Они выбрали правую лестницу, и слева Река Огня падала вниз водопадами, сияя все более ярко и зловеще. Свет потока не служил утешением во всеобъемлющей тьме – он ранил глаза. Холод становился все сильнее. Никаких ориентиров не было – только и позади, и впереди лестница, исчезающая в безмерной дали. Эта часть пути стала для Рхиоу еще одним периодом, который, казалось, длится вечно.
Все сделано намеренно, – подумала она.
– Нас хотят запутать, – сказала Рхиоу остальным. – Не поддавайтесь. Делайте все, что можете, чтобы бдительность не притупилась. Пойте, рассказывайте истории… – Она тут же пожалела о том, что сказала «пойте», – Урруах тут же воспользовался приглашением.
И Сааш немедленно отвесила ему оплеуху.
– Спасибо, – тихо сказала Рхиоу, не останавливаясь.
– Ну ладно. Хотите, я расскажу о… – предложил Урруах.
– Не надо! – перебила его Рхиоу.
Арху слушал перепалку в некоторой растерянности; Иф тем более ничего не понимал.
– Не позволяйте ему, – предупредила Сааш. – Он обожает каламбуры. Совершенно кошмарные.
– Да уж, не надо, – согласился Арху. – Хотел бы я, чтобы мы уже оказались внизу.
– А мы и есть внизу, – с удивлением сказал Иф.
Арху огляделся и пробормотал:
– Он прав.
Так оно и оказалось. Кошки только заморгали, глядя, как Арху бежит по благословенно ровному полу.
– Вы видели? – безмолвно сказала Сааш. – Он пожелал – и свершилось. Это место может оказаться более податливым, чем мы думали. Так и должно быть: если законы магии изменились, если здесь все существует в увеличенном размере…
От такой мысли Рхиоу только сглотнула и, спустившись тоже на ровную поверхность, заглянула в свою мысленную мастерскую. Там лежало огромное кольцо – почти законченное; пробелы в нем заполнялись почти на глазах.
То самое заклинание, над которым Шепчущая еще только работала, – подумала Рхиоу. – Об этом Арху и говорил.
Она остановилась, сделала вдох и выдох, постаралась сосредоточиться и огляделась. Они стояли на краю широкой темной равнины, вовсе не ровной: впервые за долгое время камень здесь обрел текстуру. Повсюду виднелись огромные глыбы и наросты, утесы, вздымающиеся вверх, – настоящий каменный лес. А в середине его…
Рхиоу пришлось сесть, чтобы осмыслить то, что открылось ее взгляду. Корни… огромные корни, каждый размером с небоскреб, с Эмпайр-Стейт-Биддинг… занимающие практически все видимое пространство, – узловатые, гигантские, с бурой корой, сходящиеся в единственную могучую колонну, взмывающую на невероятную высоту и теряющуюся в темноте.
Вот как выглядит архетип, если попытаться его вообразить, – подумала Рхиоу. Она посмотрела влево, потом вправо – туда, где в обычном мире был бы горизонт, а здесь виднелась только путаница корней-великанов, устремляющихся вверх, к теряющемуся в бездонной тьме стволу.
Это, несомненно, Дерево… его корни, уходящие в сердце Горы. Камни самой глубокой пещеры устремлялись вверх, окружали каждый корень, словно пытаясь каким-то образом связать его. Рхиоу видела достаточно старых деревьев в парке, чтобы знать: в соревновании между живым деревом и мертвым камнем дерево всегда рано или поздно побеждает. Здесь же, похоже, игра шла вничью, и камень, кажется, наступал.
По краю равнины, между командой и Деревом, Река Огня падала с последней каменной ступени и уходила в широкий туннель… последнее препятствие. Теперь она выглядела в большей мере как Река, описанная легендой: враждебная, полная холодного огня; ничто не могло выжить в ее глубинах – ни память, ни, возможно, сама душа… И в сиянии потока энергии Рхиоу разглядела гигантскую тень, обвивающую Дерево. Длинное блестящее тело было темным, как и все здесь, но отблески пламени Реки зажигали черный огонь на чешуях. Существо свернулось у подножия Дерева кольцами – такими огромными, что разум отказывался верить тому, что видели глаза. Попытка охватить все разом – Дерево, его корни, чешуйчатую тень – была столь же безнадежной, как попытка увидеть целую гору, стоя у ее подножия. Река Огня огибала равнину, и над ней струилась другая, темная река – река с глазами…
И под этими мрачными глазами, под массивной челюстью, опирающейся на один из корней, Рхиоу увидела глубокую рваную рану, разрывающую Дерево. Рана испускала бледное сияние, слишком слабое, чтобы в его свете что-то можно было разглядеть; она была глубока – почти на треть толщины ствола… Древние, темные, мудрые, насмешливые глаза взглянули на кошек.
Рхиоу почти в панике бросила взгляд на Арху: это он впервые произнес предостережение: «Когтями проложи себе путь… Дерево качается…» Может быть, ствол и вправду чуть-чуть наклонился влево? Как будто раздумывая, не упасть ли?
Что еще упадет, если упадет Дерево?
Они стояли в тяжелой древней тишине и смотрели в темные глаза. Рхиоу ощутила на себе их взгляд и почувствовала себя бесконечно эфемерной, беспомощной, маленькой. Рядом с ней Сааш не сводила глаз с Дерева и обвивающего его существа. Арху взглянул один раз и тут же отвернулся, словно обжегшись. Иф… Иф припал к полу в позе, которую даже Рхиоу могла безошибочно назвать выражением глубочайшего почтения.
И почтение, как знала Рхиоу, было вполне уместно. Она сделала шаг вперед, села, обвила лапы хвостом и, глядя в глаза древней Змеи, сказала, несмотря на бившую ее дрожь, со всей твердостью:
– Старейшая, Прекраснейшая, Падшая, прими наше приветствие и вызов.
Камень затрясся. Долгий рокот, подобный далекому реву тысяч голосов, прокатился и стих. Смех… постепенно стихающий смех – как если бы смеялось землетрясение.
Рхиоу видела, как Арху, услышав мощный звук, задрожал. Сама она тоже была не в лучшем состоянии, однако твердо решила этого не показывать. Краем глаза она заметила движение. Урруах шел к Реке…
