— Твое место рядом с ней, Клементе, — твердо сказала Глория и вышла на цыпочках из спальни.
Клементе взял руку Розы и осторожно пощупал пульс.
— Еще бьется, правда? — неожиданно произнесла она.
— Конечно, конечно, — растроганно пробормотал Клементе.
— Ты должен примириться. Мы расстаемся ненадолго, — утешая старика, сказала Роза. — Тебе ведь тоже осталось недолго…
— Спасибо, синьора Роза, спасибо за то, что позволили жить рядом с вами. Я был счастливым человеком.
— И я не могу жаловаться, — улыбнулась она. — Много ли женщин, которым с детских лет служат рыцари без страха и упрека?
— Не надо смеяться надо мной, синьора Роза, — покраснел Клементе.
Старая женщина откинулась на спинку кресла, силы ее убывали.
— Клементе, — торжественно произнесла она, — ты сильный и красивый человек. Твоя красота — в твоей честности, преданности, любви и доброте. Может, кому-то покажется, что эти чувства вышли из моды, — с трудом продолжала она, — но, когда они есть, солнце сияет над миром.
Роза держала в своей руке руку Клементе и вдруг, собрав все силы, поднесла ее к губам. В восемьдесят четыре года она впервые поцеловала своего рыцаря.
— Нет, синьора Роза, нет, не надо так, — взмолился старик и высвободил руку.
— Дай мне раковину, — приказала Роза.
Старый слуга встал, взял раковину на столике у кровати и протянул ее хозяйке. Роза поднесла наутилус к уху и широко открыла глаза. Вновь услышала она шум моря и шорох падающих звезд. Потом она ощутила легкий бриз, веявший благоуханным теплом, словно тот западный ветер, что весной ласкал молодую траву на лугах «Фавориты».
Роза закрыла глаза, и перед ней предстала дорога, обсаженная липами и акациями. По дороге шел человек; очертания его фигуры расплывались в раскаленном августовском воздухе: Анджело, любимый брат. И она снова услышала его голос:
— Это бутон розы. И ты — Роза, Роза в бутоне. Это мой подарок тебе…
Серебряное ожерелье ласкало кожу, и девочка почувствовала себя единственной и неповторимой.
— У каждого из нас есть своя звезда, — продолжал голос Анджело. — Когда падает звезда, чья-то душа поднимается к Господу…
— Как падающая звезда… — произнесла Роза.
И безмятежный свет осветил ее измученное лицо.
К Розе вернулись яркие краски юности. Ей показалось, что она стоит на холме в Имберсаго и смотрит сверху на самое сокровенное в своей жизни. Вот доктор Стефано Канци в светлом пальто, непохожем на темные крестьянские куртки, пахнущий табаком и лавандой. Вон Анджело с его запретной погибельной любовью. Потом появился отец на смертном одре, и прозвучали его слова: «У тебя есть силы, ты должна создать новую семью». Затем Роза увидела себя вместе с Руджеро Летициа в небе над Стейтен-Айлендом. Промелькнули воспоминания о первой брачной ночи, о смерти Ивецио. Припомнился обман, что открыл ей путь наверх, возвращение в Италию, война, страсть к Ричарду Тильману, жестокое насилие, месть доброго Клементе, убившего из-за нее человека.
— Ты помнишь, старый безумец? — не открывая глаз, чуть слышно произнесла она.
В зеркале памяти она увидела, как родился и умер Риккардо, сын, которого она любила больше всего на свете. Лики прошлого улыбались ей, голоса из прошлого звали Розу к себе. Легкий бриз превратился в ураган, и Роза почувствовала, как ее затягивает могучий смерч и уносит ввысь.
— Как падающая звезда… — на последнем дыхании произнесла Роза Летициа. Раковина-наутилус выскользнула у нее из рук и разбилась об пол.
Клементе склонился над Розой и закрыл ей глаза.
РОЖДЕСТВО
1984
В гостиной на первом этаже сияла огнями рождественская елка. Декоратор Мауро Сабелли Контини в очередной раз создал рождественское чудо для членов семьи Летициа, собиравшихся вместе в Сочельник.
Глория стояла на пороге гостиной, встречая гостей. Для каждого у нее находилось доброе слово и сердечная улыбка. На ней было платье из белого шелкового крепа, изумительное колье из сапфиров и рубинов, прекрасные руки унизаны бабушкиными бриллиантовыми кольцами. В больших чуть раскосых светло-карих глазах появилась спокойная выдержка человека, познавшего силу людских страстей и боль утрат. Ореол таинственной печали придавал Глории особую пленительность. Печаль стала спутницей семьи Летициа, как стремление к успеху и жажда власти. В двадцать восемь лет Глория осталась одна, став главой семьи и корпорации «Роза Летициа и сыновья».
Слуги неслышно суетились в соседней столовой, где семья должна была сесть за рождественский ужин: остендские устрицы, иранская икра, шотландский лосось и любимое Розой шампанское «Крюг» урожая 1958 года.
Гости проходили в зал, и, словно в кино, повторялась ежегодная рождественская сцена. Раньше этой великолепной мизансценой правила Роза, теперь — Глория.
Стоя в высоком дверном проеме, Глория из-под опущенных длинных ресниц обводила взглядом гостей, как некогда Роза Летициа.
Не было старого Клементе. Его нашли мертвым в маленькой церкви в Имберсаго, рядом с могилой Розы. В руке он сжимал букетик маргариток, собранных для нее. Не было Консалво, даже память о князе Брандолини исчезла. Оставалось пустым кресло у камина, где любил сидеть Риккардо.
Среди новых членов семьи выделялась Соланж. Никто не узнал бы теперь Татуированную Звезду из казино Акапулько. Она стала образцовой дамой высшего света. Репутация ее оставалась безупречной, и все попытки очернить Соланж Летициа потерпели крах. Соланж шла по жизни с поднятой головой. Санджорджо, а потом Рауль, которого она любила без памяти, многому научили эту женщину. У нее уже был сын полутора лет, Риккардо, а теперь супруги ждали второго ребенка.
Роберта появилась в монашеском одеянии. Она примирилась с католической верой. Наконец-то исполнились давние надежды Алины, которая мечтала увидеть Розу монахиней. Через несколько поколений чаяния прабабушки воплотились в жизнь.
Коррадино Летициа, по-старчески гордившийся своими восемьюдесятью годами, ни за что на свете не пропустил бы ежегодного семейного праздника. Глория взглянула на свою мать. Мелани Монро исполнилось пятьдесят семь. Она недавно провела несколько недель в бразильской клинике, где ей подтягивали кожу, разглаживали морщины, укрепляли мускулы лица. Великолепная женщина без единой мысли в голове. Итало, брат Глории, получил титул монсеньора, без конца молился и постился, прося Господа простить грехи матери.
Последним приехал Эмиль Понс. Он тоже положил под елку подарок для Глории. Француз теперь считался членом семьи. Он стал незаменимым для Глории, помогая ей руководить и корпорацией «Роза Летициа и сыновья», и объединением «Заводы Руасси». Он служил Глории так же преданно, как некогда Клементе — Розе.
Глория сердечно улыбнулась Эмилю, потом, пройдя через толпу дядей, теток, кузенов и кузин, подошла к елке, чтобы начать ритуал обмена подарками.
