Элис едва не упала в обморок от радости, поняв, что Мередит была права: неприятно поразившее ее поведение Реджи было в самом деле продиктовано исключительно его благородством. Это означало, что все еще можно поправить.
— Да, ты прав, — заговорила она. — Я долго шла на поводу у собственной обиды, не подозревая о том, что приношу самой себе только вред и что исправить положение можно, лишь помирившись с отцом. Жизнь, которой руководит любовь, гораздо лучше и приятнее. — Элис на секунду замешкалась, потому что то, что она собиралась сказать дальше, выговорить было нелегко. — Именно поэтому я здесь — потому, что люблю тебя.
— Не путай любовь с желанием, — пробормотал он. — Ты исключительно страстная женщина и к тому же в течение многих лет была вынуждена укрощать свой темперамент. Тебе не следует кидаться мне на шею только потому, что именно я помог тебе в каком-то смысле обрести себя. Если ты решишься сблизиться со мной, надолго ли тебя хватит? Как скоро ты начнешь смотреть на сторону и мечтать об иной жизни? Я вовсе на намерен связывать тебя обещаниями, которые ты не в силах выполнить.
Услышав, что Реджи заговорил об обещаниях, Элис приободрилась — это уже был явный прогресс. Вызывающе покачивая бедрами, она медленно направилась к нему.
— Я вовсе не зеленая девочка, Реджи. Мне ни к чему завязывать романы с богатыми бездельниками, чтобы по достоинству оценить то, что объединяет нас с тобой. Скажи, а если бы я по-прежнему была Элис Уэстон, твоей управляющей, ты стал бы произносить все эти напыщенные речи? Прежде чем заговорить, Реджи выдержал паузу.
— Незадолго до того, как я догадался, кто ты на самом деле такая, я собирался сделать Элис Уэстон предложение. Но одно дело мистер и миссис Дэвенпорт и совсем другое — герцогиня Дэрвестонская и мистер Дэвенпорт в качестве ее мужа. Гусь, как говорится, свинье не товарищ. Да и вообще, леди Элисон, не надо вторично отказываться от своего наследства… Похоже, этот кот теперь никогда не успокоится!
Аттила в самом деле продолжал тереться о ноги Элис, но ей в этот момент было не до него. Итак, Реджи собирался предложить ей руку и сердце. Как же заставить его вернуться к этой идее?
— Неужели твой благородный поступок объясняется всего лишь тем, что гордость не позволяет тебе взять в жены женщину богаче тебя?
— Это одна из причин, — признал Реджи, — но есть и другие. Боже мой, Элли, ты только подумай, какие повсюду пойдут разговоры! Все начнут болтать, что тебя соблазнил охотник за состояниями, который воспользовался твоей неопытностью и заманил в ловушку унизительного и позорного для тебя брака.
— Может, другие и будут говорить так, — согласилась Элис, — но я-то знаю, что ты единственный мужчина, кому я действительно могу доверять, потому что ты проявлял ко мне интерес тогда, когда я еще не была наследницей герцога Дэрвестонского. — Она улыбнулась. — Так о чьей репутации ты больше печешься, о моей или о своей?
— Черт побери, я думаю о нас обоих! Преодолев последние несколько шагов, разделявшие их, Элис заглянула в аквамариновые глаза Реджинальда.
— Может, ты станешь более сговорчивым, если мой отец лишит меня наследства? Когда я сообщила ему, что отправляюсь в Стрикленд, он намекнул мне, что способен это сделать.
Слова Элис явно потрясли Реджи.
— Неужели ты сможешь пережить, если это в самом деле произойдет?
— Да, — просто ответила Элис. — А если он этого не сделает, ты сможешь это перенести?
— Не знаю, — пробормотал Дэвенпорт и глубоко вздохнул. Чрезмерное обилие денег — решаемая проблема, подумала Элис. Ее в данный момент интересовали ответы на другие, куда более важные вопросы.
— Реджи, я тебя ужасно люблю. Можно даже сказать, что я врезалась в тебя по уши, — заявила она, откровенно любуясь Дэвенпортом. — Я люблю тебя не только за твою красоту, хотя твое тело действительно прекрасно. Я люблю твою честность, твой юмор, люблю твое благородство, которое ты так тщательно скрываешь. — Собравшись с духом, Элис посмотрела Реджи прямо в лицо и задала ему тот самый вопрос, который волновал ее уже очень давно:
— Ответь, а ты любишь меня?
— Конечно, люблю, — кивнул Реджи и снова глубоко вздохнул, на этот раз даже с каким-то всхлипом. — Именно поэтому я и не хочу, чтобы ты приняла решение, о котором потом будешь сожалеть.
Он стоял не двигаясь, но все его тело излучало напряженное ожидание, а в глазах его Элис прочла безмерную любовь и нежность — такую же, какую ощущала она сама. Реджи всегда шел по жизни в одиночку, руководствуясь своим, весьма строгим кодексом чести, в основе которого лежала его гордость. Теперь его гордость встала на пути их счастья. Возможно, помехой были и детские воспоминания Реджи — давным-давно ему внушили, что с его желаниями никто не намерен считаться, и теперь он не мог поверить в то, что кем-то любим.
Сердце Элис рванулось к нему. Ради них обоих она была обязана убедить его в том, что они должны быть вместе. Протянув руку, она ловко расстегнула на Реджи жилет, после чего принялась расстегивать пуговицы его рубашки.
— Господи, Элли, что ты делаешь? — изумленно пробормотал Реджи, схватив ее за руки.
— Пытаюсь тебя скомпрометировать, — пояснила она. — Если мне это удастся, тебе придется на мне жениться — в противном случае от твоей репутации камня на камне не останется.
Несколько секунд он молча смотрел ей в глаза, а затем мышцы его расслабились, а из груди Реджи вырвался смешок. В глазах появился теплый блеск.
— Ты совершенно невозможная женщина — я таких еще не встречал. К счастью, ты очень похожа на меня.
Поскольку он отпустил ее пальцы, Элис расстегнула еще несколько пуговиц, после чего просунула руку под рубашку Реджи и положила ладонь на его обнаженную грудь. Кожа его горела огнем. Он охнул и крепче прижал к себе ее ладонь.
— Мое благородство все же не беспредельно, — сказал он, стараясь, чтобы его слова звучали как можно серьезнее. — Если в течение десяти секунд ты не уйдешь, я тебя уже никогда отсюда не выпущу. В этом случае ты будешь лишена богатейшего выбора мужчин, который имеешь сейчас, и у тебя останется только один — я.
— Замечательно, — прошептала Элис, свободной рукой выдергивая рубашку Реджи из брюк. — Именно этого я и хочу.
Дэвенпорт еще раз пристально посмотрел ей в глаза и, сдаваясь, изо всех сил прижал ее к себе. Губы их слились в жадном поцелуе. Желание, таившееся в их телах, вспыхнуло, словно порох. В их поведении не было робости — они были родственными душами, тела их сами тянулись друг к другу, и Реджи и Элис казалось, что они знакомы уже очень давно — может быть, многие тысячи лет.
Они торопливо сорвали с себя одежду и легли на пол у камина. В эту ночь Элис узнала, что физическая близость в самом деле может доставить женщине еще большее наслаждение, чем то, которое ей довелось испытать, когда она впервые занималась любовью с Реджи. И когда он шептал ей на ухо страстные слова любви, она понимала, что оба они наконец обрели свой дом, поселившись в сердцах друг друга, и что в этом и состоит то, что называется счастьем.
