Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
Увидев в гавани турецкий флот, византийцы упали духом. Однако Джустиниани решил поджечь турецкие корабли с помощью "греческого огня". Ночью он приблизился к турецкому флоту, чтобы осуществить задуманное. Но стал жертвой предательства: от одного каменного ядра, пущенного турками, корабль Джустиниани пошел ко дну, погибло множество людей, и сам он едва спасся на лодке, продержавшись за буек, не давший ему утонуть в тяжелой кольчуге.
После того султан стал обстреливать венецианский, генуэзский и византийский флот из мортир, стрелявших перекидным огнем, — собственное изобретение Мехмеда. Так он потопил несколько кораблей и освободил гавань Золотого Рога для турецких судов. Затем он перекинул через гавань понтонный мост, по которому практически беспрепятственно к самым слабым стенам подошла турецкая пехота.
В это время была пробита широкая брешь возле ворот святого Романа. Было разрушено несколько башен. А рвы за пятьдесят дней уже в достаточном количестве были завалены камнями и хворостом.
Своего зятя Исфендияра султан отправил к Константину с последним предложением: сдать город, а взамен получить одно из княжеств.
Теперь совет состоялся у византийского императора. Высшие чины уговаривали Константина сдать город. На это басилевс отвечал, что город, врученный ему Богом, станет защищать до последней капли крови. При этом император предложил султану заплатить военную контрибуцию — с тем чтобы тот снял осаду.
4 мая турки приступили к развернутому штурму с моря и суши. Султан обещал войску большую добычу, солдатам, первым взобравшимся на стену, поместья. При этом откровенно высказался о том, что беглецов, предателей и трусов ждет смертная казнь. В эти дни, как никогда раньше, звучало заклинание мусульман, с которым дервиши обходили войско: "Нет Бога, кроме Аллаха, и Мохаммед Пророк Его".
Мум-донанмасы (иллюминация) по приказу султана была зажжена по всему периметру древнего города накануне решительных действий. Горели факелы, пропитанные маслом, костры из смолистой древесины. Казалось, город в огненном кольце. Османцы заранее праздновали взятие Константинополя.
Если турки возносили молитвы Аллаху, пели и плясали, то византийцы всю ночь стояли на коленях перед обра— за-ми Богородицы. А Константин ходил по городу, проверяя все посты, и воодушевлял солдат. Джустиниани распоряжался восстановлением брешей, земляными работами по насыпанию новых валов и раскапыванию рвов в черте города, особенно перед разрушенными воротами святого Романа.
Если бы ему не мешали! Особенно удручало противодействие Луки Нотары. Дошло до того, что Нотара не дал ему пушек, когда они не только имелись у этого завистливого начальника, но и были очень кстати.
В самый момент штурма турки вдруг протрубили отбой. Оказалось, их сбило с толку сообщение о том, что на подмогу византийцам спешат венгерское и итальянское войска. Два дня передышки в результате этого не подтвердив шегося слуха получили защитники города. Потом распространение слуха приписали Халилу-паше, и это не было справедливо.
В момент молитвы, возносимой турками к Аллаху, над Константинополем разбушевалась стихия: невиданной силы гроза! От вспышек молний все небо сделалось кроваво-красным. Это вдохновило мусульман и привело в содрогание защитников. Некоторое число византийцев перешло на сторону турок и приняло мусульманство.
8 мая картина молебнов и решительной подготовки к штурму повторилась и с той, и с другой стороны. Константин присутствовал на церемонии всеобщего причастия в святой Софии.
Наутро 29 мая 1453 г. атака началась на пространстве между воротами святого Романа и Харисийскими воротами.
С той и другой стороны гремели пушки. С той и другой стороны противники осыпали друг друга тучами стрел. Османцы бросились на стены, пользуясь приставными лестницами. Со стен над Золотым Рогом на галеры неприятеля сыпался "греческий огонь". Над городом стоял густой дым.
Через два часа Джустиниани, тяжело раненный стрелой, не реагируя на мольбы императора Константина, покинул город. Он был переправлен на одной из своих галер к соотечественникам, наблюдавшим за ходом штурма с одной из высот Галаты. Отказ Джустиниани умирать в Константинополе (а он умирал) показался защитникам дурным знаком.
Есть историки, которые говорят о том, будто возле Ха-рисийских ворот — по нерадивости — другие незаметные ворота были оставлены незапертыми. В эти-то маленькие ворота будто бы и вошли пятьдесят турецких солдат. Когда же защитники обнаружили их на улицах города, они пришли в оцепенение. Этого оказалось достаточно, чтобы турки хлынули в город лавиной. Большинство греков кину лось в святую Софию и укрылось там. Ждали чуда: кто-то предсказал, что явится ангел и вручит у ипподрома одному старцу саблю, которая принесет городу освобождение. Но мусульманские пророчества оказались сильнее: никто не спустился с небес и не вручил старцам оружия.
Янычары устремились во дворец императора. Константин XI, предупрежденный своей стражей, собрался бежать, но наткнулся на отряд турок, с которыми бились греки. Кинувшись на одного турка, оказавшегося раненым, Константин собирался выместить на нем свою боль и свое бешенство, но тот нашел в себе последние силы нанести удар…
Прокомментировать последнюю фразу можно только так: историк, написавший ее, был либо турок, либо мусульманин. Остается лишь факт: последнего византийского императора убили на пороге его дворца. Он был страшно изуродован — видимо, уже после смерти. Его тело определили только по пурпуровым туфлям с вышитыми на них золотыми орлами.
Многие церкви и дома за два дня, отданные Мехмедом своему войску, были сплошь разграблены. И тем не менее разрушений потом оказалось не так много, как было в момент восстания 532 г. или при взятии города крестоносцами.
Греков, укрывшихся в храме святой Софии, оказалось около 10 тысяч человек. В конце концов двери храма были взломаны, и они сдались на милость победителя.
После того как турки заняли все кварталы и установили порядок, в город торжественно въехал султан Мехмед П.
Въезд состоялся через Харисийские ворота. Улица привела султана в храм святой Софии. Войдя в него, он поразился величию храма и приказал устроить в нем мечеть. Через два дня там уже служили мусульманскую службу.
После поисков к султану привели императорского казначея Луку Нотару (того самого, что не дал пушки Джусти-ниани), и тот вручил Мехмеду императорскую казну.
— Если она столь богата, отчего ты не использовал ее для нужд страны? — сделал упрек султан.
Лука отвечал, что он хранил ее, чтобы в целости передать Его Величеству султану.
Султану стало ясно лицемерие высшего чиновника, и он позволил себе пошутить:
— Отчего же ты раньше не вручил мне ее? На это Лука ответил:
— В письмах, что писали твои паши, они советовали нам не сдаваться.
Это был жестокий удар против Халила-паши, который всегда стоял за мир с византийцами и даже предпринимал ради этого честные и открытые усилия.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
