— Ну да, — кивнул Барр. — Сначала мы все отнесли ему. Он решил, что все это вроде как было украдено дважды, да и не нашлось бы без нас, а потому отдал нам как нашу долю. Мы поменялись тем, что нам не нужно, с матросами: у пещеры теперь настоящий рынок. Я не смог бы пользоваться одеждой и сапогами, но некоторые из парней с парусника не такие брезгливые.
— Да одежда нам и по размеру не подходила, — уточнил Ремо.
— Кто-нибудь мог бы вернуться сюда когда-нибудь и заняться настоящей охотой за сокровищами в окрестностях пещеры, — с задумчивым видом пробормотал Барр.
— Это объясняет, почему вы пропустили обед, но почему теперь вы крадетесь на цыпочках? — спросил Даг.
Ремо потер губы.
— Хозяйка Берри отказалась от доли спасенного имущества, которая причиталась «Надежде».
— Это едва не разбило сердце бедняге Виту, мне кажется, — вставил Барр, — только он не мог ничего взять, раз она отказалась.
— Я знаю, ты сказал, что на нас это не распространяется, — снова заговорил Ремо, — только я решил, что лучше ее этим не тревожить.
Даг, который спрятал новый разделяющий нож поглубже в седельную сумку, потому что не мог и подумать о том, чтобы носить его там же, где так много лет носил нож, освященный смертью Каунео, понимающе кивнул.
— Да, — согласился он, — спрячьте мешки незаметно и не тревожьте сейчас Берри.
— Так точно, сэр, — весело ответил Барр. Дозорные явно испытали облегчение от того, что с них снята ответственность, хотя Даг сомневался, что Берри сказала бы что-нибудь, даже если бы заметила. Парни тихо поднялись по сходням, хотя секретность оказалась несколько нарушена шумным приветствием козы Дейзи. Даг, качая головой, двинулся следом.
* * *
Печальное расследование Берри было закончено, но время и река текли только в одном направлении, и баржам волей-неволей приходилось двигаться туда же. На рассвете следующего дня «Надежда» отчалила от пещеры. Из пациентов Дага Готорн поправился достаточно, чтобы стать непоседливым, хотя все еще охал, когда задевал свой вправленный Дагом нос; это не мешало ему наслаждаться освобождением от повседневных обязанностей. Когда непоседливость превратилась в озорство, Даг объявил мальчишку здоровым. Бо вызывал гораздо больше беспокойства: у него началась лихорадка. Даг отказался от своих обязанностей гребца, чтобы сидеть со стариком и вместе с Фаун ухаживать за ним. Хог очень тревожился за Бо; он оказался замечательным помощником, умелым и ловким, когда нужно было переворачивать раненого, и мужественно терпел, когда раздражительный Бо несправедливо его ругал.
В те минуты, когда Бо забывался тревожным сном, Даг, собрав те немногие листки бумаги, что нашлись на «Надежде», садился писать письмо Громовержцу — о предателе Крейне и его судьбе. Еще когда он был командиром отряда, Даг терпеть не мог составлять отчеты и как мог уклонялся от этого занятия. Несмотря на это, ему пришлось написать больше этих проклятых бумаг, чем он теперь мог вспомнить. Мрачные события и гнусная история Крейна удивительно гладко ложились в привычные формы отчета, хотя Даг и полагался на умение Громовержца читать между строк. Дагу не очень нравился результат его трудов, но бумаги уже не осталось… Строго говоря, Громовержец больше не был командиром Дага, и все-таки Даг не мог избавиться от мысли, что кто-то с головой на плечах должен узнать все факты.
К ночи лихорадка Бо усилилась, и Даг подкреплял его Дар до тех пор, пока совсем не обессилел; на следующее утро раненому полегчало. Даг рухнул на собственную постель, а когда в середине дня проснулся, почувствовал себя простуженным — в первый раз за многие годы. К счастью, Ремо и Барр могли ему помочь: это было знакомым делом для дозорных, совершающих путешествия в любую погоду, — и Даг, после того как Фаун молча подала ему миску овса, отделался лишь болью в горле и насморком.
Даг попросил, чтобы «Надежда» причалила у последнего лагеря Стражей Озера на северном берегу Грейс; он задержался там ровно на столько, чтобы передать письмо гонцу, вручить вещи убитых разбойниками Стражей Озера для возможного опознания и кратко сообщить о последних событиях у Локтя пораженному командиру дозорных.
* * *
К концу следующего дня они добрались до Конфлуенса. Даг, Берри и Вит несли вахту. Теперь у Дага не было нужды просить — или хотя бы пытаться просить — о ноже, и Берри была рада возможности не причаливать у большого лагеря Стражей Озера на мысу, хотя Ремо и Барр влезли на крышу каюты и оттуда долго смотрели на шатры, лодки, паром и склады среди деревьев на берегу.
Фаун присоединилась к дозорным, когда «Надежда» обогнула мыс и наконец стала видна Серая река. Заслонив глаза рукой, она зачарованно смотрела на удивительный мир, приоткрыв рот, чем порадовала сердце Дага. Воды двух могучих потоков смешивались не сразу; несколько миль они текли рядом, мутные и бурные.
— Серая река действительно серая! — воскликнула Фаун.
* * *
— Ага, — подтвердил Даг. — Она несет пыль из Западных Пределов. В низовьях берега лесистые, но в сотне миль вверх по течению деревья исчезают и начинаются пустоши. Говорят, после первой великой войны со Злыми скверна распространялась досюда, и вся Серая река была мертвой от ее яда, но уже давно жизнь сюда вернулась. Мне эта легенда представляется очень утешительной.
Заходящее солнце играло в прятки с холодными серыми тучами, заполнившими небо от горизонта до горизонта.
— Мне кажется, такого просторного неба я еще не видела, — сказала Фаун. — Это потому, что земля тут такая плоская?
— Угу, — пробурчала Берри.
— А я еще думал, что это в Рейнтри земля плоская! — удивлялся Вит.
— Она красивая, хоть и суровая. Никогда я не видела дома такого неба. — Фаун повернулась вокруг своей оси, вбирая все, что видели ее глаза. — Такое стоит увидеть!
С материнским чувством она вытащила на палубу Хога, чтобы тот тоже полюбовался видом; он весьма удовлетворительно разинул рот, но скоро, потирая покрасневший нос, вернулся обратно к очагу. Несмотря на холодный ветер, Фаун еще полчаса просидела у ног Дага, ожидая, когда же наконец два потока станут неразличимы. На прямом участке, где не нужно было грести, Вит и Берри накинули друг на друга теплые плащи, чтобы не замерзнуть.
«Как же я рад, что мы захватили Вита», — подумал Даг. Он желал парню всяческих успехов в его ухаживаниях за Берри, потому что, как ему казалось, Фаун очень обрадовалась бы такой сестре по шатру.
«Это будет и моя сестра по шатру. Как неожиданно!»
Самая важная вещь в путешествиях, решил он, не найти то, что ищешь, а найти нечто, чего даже и представить себе не мог, пока не отправился в путь.
«Имей это в виду, старый дозорный».
* * *
Год шел к самой темной своей части, и поздние рассветы и ранние закаты оставили всего пригоршню светлых часов. После снегопада утром того дня, когда они добрались до Конфлуенса, хозяйка Берри, пользуясь наличием на борту троих Стражей Озера, отменила свой запрет на ночное плавание — отчасти еще и потому, решила Фаун, что теперь ей не нужен был дневной свет, чтобы высматривать обломки «Шиповника». Пять ночей подряд они плыли по широкому фарватеру, так что за кормой осталась почти половина расстояния между Конфлуенсом и Греймаутом, и холодное дыхание зимы сменилось если и влажной, то менее зябкой погодой.
