Та продолжала отсыпаться после бурной ночи, предусмотрительно копя силы для бала.
Это позволило собраться и выехать в город без долгих объяснений.
* * *
Колеса простучали по подвесному мосту, съехали на дорогу. Как только замок остался позади, настроение в экипаже сразу улучшилось.
– Сначала мы заедем на рынок и купим Масруру еды и питья, – сказал рыжий пират. – У него же со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было.
Жанна кивнула.
Погода была ясная, и городок Ланже казался тихим и мирным. Глядя на него, решительно невозможно было сказать, что он возник на месте римского военного лагеря, а потом здесь лихо летал «Черный сокол» Фульк Нерра[29], воюя с графом Эдом и наводя ужас на всю округу.
На рынке раздобыли корзинку еды для Масрура. Чтобы не привлекать излишнего внимания к снятому дому, подъехали к нему с задов, с другой улицы.
По винтовой лестнице в фахверковой башенке поднялись на второй этаж. Там располагался дозор Масрура.
Оголодавший толстый евнух волком накинулся на еду. Жаккетта с Жанной осторожно подошли к окну.
– Стойте сбоку от окна, – предупредил их рыжий пират. – Чтобы вас не было видно. Береженого Бог бережет.
Жанна и Жаккетта встали так, как он просил.
Прямо напротив них был дом сборщика налогов. До того, как поступить на государеву службу, сборщик налогов держал ювелирную лавку в своем доме, отведя для нее первый этаж. Второй и третий этажи были жилыми. Острый щипец здания украшало красивое слуховое окно, фахверковые стены второго и третьего этажа нависали над первым.
Где-то там, за зимними ставнями, в глубине дома Волчье Солнышко скрывал свою добычу.
Масрур поел и что-то горячо объяснял по-арабски рыжему пирату.
– Он говорит, – начал рассказывать рыжий, – что дом хорошо охраняется.
– Это мы знаем, – пробурчала Жаккетта. – А госпожу Фатиму он видел?
Масрур покачал головой. Снова начал что-то объяснять рыжему пирату.
– Масрур хочет проехаться по лавкам, ему кое-что нужно купить.
– Что? – удивилась Жанна.
– То, что поможет проникнуть в нужное место, – туманно объяснил рыжий пират. – Мы проедемся с ним, так ведь, маленькая? А вас, госпожа Жанна, просим остаться на боевом посту.
– Хорошо! – величественно кивнула Жанна, которой совсем не улыбалось носиться сейчас по лавкам. Стоять и задумчиво смотреть на городскую улочку нравилось куда больше.
Рыжий пират, Жаккетта и Масрур вышли, Жерар пошел их проводить до экипажа.
Жанна стояла сбоку от окна и сквозь ромбики зимних ставен смотрела на дом напротив.
И увидела, как в доме подошел к окну виконт де Шатолу, выехавший из замка чуть позже, чем экипаж Жанны. Видимо, камин дымил, потому что виконт решительно распахнул створки, впуская декабрьский воздух в комнату. Жанна даже успела увидеть, что сборщик налогов неплохо обогатился на этом богоугодном деле: обшил стены понизу резными деревянными панелями, сверху обтянул расписной тканью, приобрел солидную фламандскую мебель и даже пару портретов неизвестно кого, выполненных в технике «фаянс по коже».
Виконт, облокотившись на подоконник и не обращая никакого внимания на морозное утро, лениво разглядывал улочку, видимо приходя в себя после вчерашней попойки с кузеном Орлеанским.
Несколько раз его взгляд проскальзывал по фасаду дома напротив.
И всякий раз Жанна отклонялась, хотя знала, что Волчье Солнышко ее не видит. А потом снова жадно приникала к окну.
Виконт был в парадных парчовых одеждах, на груди висела роскошная золотая цепь, локоны были слегка растрепаны.
Освежив комнату, виконт подтащил к окну тяжелое кресло, видимо решив не стоять, а сидеть. Закрыл створки и устроился у окна. Похоже, он кого-то ожидал…
Жанна задумчиво смотрела на него и вдруг почувствовала, как подошел сзади и крепко обнял ее вернувшийся Жерар. Она прижалась к нему, закрыла глаза. Жанна так бы и стояла в полудреме, в полузабытьи, но руки и губы Жерара были настойчивы и нетерпеливы.
– Мы же не в гостинице! – шепнула лукаво Жанна.
– И не в замке, – подтвердил тихо Жерар, решительно разворачивая ее к себе. – Опять тот же кошмар – ты рядом, за ширмой, но путь к тебе сторожит госпожа баронесса. А сейчас ты здесь, мы одни, и я сдержать себя не могу. И не хочу. И не буду…
Жанна последний раз бросила взгляд на дом напротив, увидела виконта, сидящего в кресле, который даже не подозревал, какие интересные вещи творятся в доме напротив. И от этого ей стало вдвойне приятно.
– Это безумие! – шептала страстно Жанна Жерару в коротких промежутках между поцелуями.
– Безумие, – соглашался Жерар и начинал целовать ее еще горячее.
И Жанна таяла, таяла, уплывала неизвестно куда, и мгновение становилось равным часу, и мир вокруг изменялся, и всему этому не было названия, а были только объятия Жерара, страсть и любовь. И тягостное напряжение последних дней смывала волна наслаждения.
– Я тебя люблю, – шептал Жерар, как заклинание. – Я тебя люблю…
* * *
Когда рыжий пират, Масрур и Жаккетта вернулись, Жерар и Жанна стояли по разные стороны от окна и внимательно следили за улицей.
– Ну и как ваши дела? – спросил вежливо Жерар, не отрывая взгляда от улицы.
– Хорошо! – обрадовалась Жаккетта. – А нам внизу попался хозяин дома, я спросила, почему такие прекрасные комнаты пустовали, и он мне все рассказал.
– Что же? – холодно поинтересовалась Жанна, пытаясь скрыть смущение и незаметно поправить криво зашнурованное второпях платье.
– Место рядом со сборщиком налогов считается дурным, потому что все в городке обходят его стороной, – ликующе сообщила Жаккетта. – Хозяин хочет поднакопить денег и съехать отсюда подальше. Потому как, он говорит, недолго тому дому стоять, красный петух по нему плачет.
– Он, наверное, удивился, что виконт этот дом снял, – предположила Жанна, дергая рукав рубашки, который никак не хотел расправляться, как ему положено.
– Ага, удивился, – охотно подтвердила Жаккетта. – Но я сказала, что этот господин сумасшедший, – так он сразу все понял и успокоился.
– А он не удивился, что мы этот дом сняли? – спросил Жерар, чей костюм был в полном порядке и поэтому он чувствовал себя куда увереннее жены.
– Удивился, – призналась Жаккетта. – Но мы, когда уезжали, сказали ему, что эти комнаты нужны вам, госпожа Жанна, для тайных любовных свиданий. Потому что придворной даме в замке это делать неудобно. Ну, чтобы он отвязался. Он, похоже, не очень-то поверил. А когда мы сейчас вернулись, хозяин вдруг сказал, что может безвозмездно, то есть без прибавки к плате за комнаты, дать чистые льняные простыни. Уж не знаю, что в его голове случилось.
