Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
Она повернулась к мужчине.
– Un cheval? – взмолилась она, повернувшись к фермеру. – Un cheval brun? Un Selle Français?[66]
Сара дрожала от холода и от страха. Этого не может быть. Только не теперь, после всего. Ее охватил страх. Она отказывалась осознавать масштаб случившегося, слишком огромный и ужасный. Он не мог убежать. Конечно, он не мог убежать.
Фермер стоял теперь у дверцы трактора.
– Tu as besoin de mon aide?[67]– снова спросил он, но на этот раз с меньшей уверенностью, будто надеялся, что иностранка скажет, что помощь ей не нужна и все в порядке.
Но Сара уже хромала по дороге, сама не зная куда, выкрикивая имя своей лошади, и не слышала фермера. Шок от исчезновения Бо пересилил боль в плече и непрекращающийся гул в голове.
Она прошла почти вдоль всего вспаханного поля, когда поняла: исчезла не только лошадь, но кое-что еще.
Почти в тридцати милях оттуда Наташа проснулась от внезапного ощущения потери. Она еще не поняла по звуку, что Мак пошел в ванную, но почувствовала, что его уже нет рядом. Она помнила его руку на своем теле, его ногу на своей ноге, его теплое дыхание на шее. Без него она лишилась веса, будто парила в воздухе, а не лежала в уютной широкой двуспальной кровати. Мак…
Она слышала, как он поднял сиденье унитаза, и невольно улыбнулась этому проявлению совместной жизни. Закуталась в одеяло, вдыхая запах, говорящий о часах наслаждения, о взаимно удовлетворенной страсти. Думала о нем: о его губах на своих губах, о его руках, о том, как он смотрел на нее, словно весь прошлый год не был забыт, но стал незначительным из-за силы их чувств. О себе: своей раскованности, страсти, желании, которое возникло так неожиданно, что ей казалось, будто это была не она, а кто-то другой. Будто все ссоры и колкости, которые мешали им быть самими собой, только обострили чувства. Она знала, что удивила его, как и саму себя. Как давно она не чувствовала лучшей версией себя в его глазах?
Наташа передвинулась на другую сторону кровати и вдохнула еще теплый аромат его кожи. Услышала, как в туалете спустили воду, потом открыли кран и мыли руки. Что, если она снова прижмется к нему, перед тем как им придется встать и продолжить поиски? Что, если она воспользуется его губами, руками и кожей, чтобы укрепить силы перед новым днем? Что, если искупается в этой исполинской ванне на ножках в виде лап и вернет себе его мускулистое тело дюйм за дюймом в мыльной пене? Я его люблю, подумала она и почувствовала облегчение, будто это признание означало конец борьбы.
Наташа удовлетворенно вздохнула. Потом прозаически потерла глаза, вспомнив о размазанной туши, попыталась пригладить свалявшиеся на затылке волосы. Ее тело пылало, изнывало от предвкушения, и она мысленно попросила Мака поторопиться. Она хотела, чтобы он прижался к ней, обнял ее, вошел внутрь. Она жаждала его физически, хотя думала, что этого уже никогда не будет. С Конором она никогда такого не испытывала. Физическое влечение – да, но это было скорее сродни удовлетворению аппетита, который оба испытывали, но не головокружительное животное ощущение половинки одного целого, когда даже временное отсутствие казалось ампутацией.
В эту минуту она услышала голос. Сначала ей показалось, что говорят в коридоре. Потом Наташа прислушалась и поняла, что это голос Мака. Она выбралась из постели, завернулась в простыню и прошла босиком к двери ванной. Поколебалась, потом приложила ухо к старинной дубовой панели.
– Дорогая, поговорим об этом в другой раз. Ты невозможна. – Он засмеялся. – Нет… Мария, сейчас мы не будем это обсуждать. Я уже тебе сказал, поиски затянулись. Да, увидимся пятнадцатого… Я тебя тоже. – Снова засмеялся. – Мария, мне пора. Поговорим, когда я вернусь.
Долгие годы после этого Наташа будет пытаться разорвать связь между запахом воска и предчувствием беды. Она отпрянула от двери. Улыбка исчезла с ее лица. Жар в ее крови, как в алхимической реакции, превратился в лед. Она успела добраться до кровати, пока он не вышел из ванной. Успокоила дыхание, потерла лицо, не решив, как его встретить.
– Ты проснулась.
Она чувствовала, что он на нее смотрит. Голос чуть охрип от недосыпа.
– Сколько времени?
– Четверть девятого.
Сердце учащенно билось в груди.
– Пора. – Наташа взглянула на разбросанную по полу одежду.
На Мака она старалась не смотреть.
– Ты хочешь встать? – удивился он.
– Думаю, да. Нам нужно поговорить с полицейскими, не забыл? Мадам… обещала позвонить в полицию.
Трусики Наташи лежали под огромным комодом орехового дерева. Она покраснела, вспомнив, как они там оказались.
– Таш?
– Что? – Она достала трусики, повернувшись к нему спиной.
Простыня скрывала ее обнаженное тело от его глаз.
– Ты в порядке?
– Все отлично. – Она натянула трусики и повернулась к нему, глядя спокойным и ясным взглядом, но в душе желая ему медленной мучительной смерти. – А что?
Мак улыбнулся, пожал плечами, слегка озадаченный и не понимающий ее настроения.
– Мне кажется, пора начинать день, – продолжала она. – Помнишь, зачем мы здесь?
Он не успел ответить, как она собрала одежду и прошла в ванную.
До визита в замок жандарм поговорил с администрацией Кадр-Нуар.
– Они ничего не знают о такой девочке. – Они сидели в гостиной и пили кофе, приготовленный мадам, которая тактично удалилась. – Но заверили меня, что сразу вам сообщат, если она появится. Вы еще здесь побудете?
Наташа с Маком переглянулись.
– Думаю, да, – сказал Мак. – Это единственное место, куда Сара могла направиться. Мы останемся здесь, пока она не приедет.
Их рассказ произвел на полицейского такое же впечатление, как и на мадам: на его лице было недоверие и немой вопрос. Как можно было позволить ребенку отправиться в такой далекий путь одному?
– Могу я у вас спросить, почему вы думаете, что она отправилась в Кадр-Нуар? Вы знаете, что это элитная академия?
– Всему причиной ее дедушка. Когда-то давно он был членом академии – или как вы это называете? Это он считал, что она приедет сюда.
Похоже, инспектора удовлетворил ответ. Он записал что-то в блокноте.
– И у нее моя кредитная карточка. Мы знаем, что ею пользовались во Франции, – прибавила Наташа. – Все указывает на то, что она едет сюда.
Лицо полицейского было непроницаемым.
– Мы расставим жандармов в радиусе пятидесяти миль. – Он пожал плечами. – Но будет нелегко отличить одну девушку на лошади от других. Здесь, в Сомюре, многие ездят верхом.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
