В середине главного зала, большого и неярко освещенного, разместился камин, где поддельные поленья сияли оранжевым светом, создавая уют. Приблизительно две трети столиков под белыми льняными скатертями были заняты, в основном пожилыми семейными парами из среднего класса. Негромко журчали голоса, позвякивание серебряных приборов о китайский фарфор напоминало звон рождественских колокольчиков.
Донни Бишон и Дюваль Маркот сидели на обитой бархатом банкетке за угловым столиком. Слева от Маркота за столиком на двоих вытянулся один из сторожевых псов Ди Монти, и казалось, его нарочно усадили за детский столик. Самого Ди Монти нигде не было видно.
Ник поправил легкую куртку так, чтобы была заметна рукоятка «ругера» в наплечной кобуре, надел черные очки и пружинистой походкой завсегдатая подошел к столику. Донни заметил его, когда Ник был еще в десяти футах от них, и его лицо из пепельно-серого стало мертвенно-бледным.
– Начал вечеринку без меня, умник? – Ник опустился на банкетку рядом с Бишоном.
Донни дернулся в сторону, чуть не расплескав содержимое своего бокала.
– Какого черта ты здесь делаешь, Фуркейд? – хриплым шепотом поинтересовался он.
– Я просто хотел своими глазами увидеть, какой же ты лживый ублюдок, Донни. Я уже говорил, что ты меня разочаровал, но такого я не ожидал.
Ник полез во внутренний карман за сигаретами, и глаза Донни чуть не вылезли из орбит, когда он увидел «ругер».
– Здесь не курят, – глупо заметил Донни.
Ник посмотрел ему прямо в глаза и закурил.
Маркот невозмутимо наблюдал за ними. Он расслабился, его руки лежали на столе. Он выглядел завсегдатаем подобных заведений. В простой белой рубашке с галстуком консервативной расцветки, он не походил на воротилу бизнеса. И напротив, его телохранителя даже самый тупоголовый не принял бы за кого-нибудь другого. Бандит развернулся на своем стуле, чтобы лучше наблюдать за происходящим, демонстрируя публике сломанный нос, заклеенный пластырем. Брут. Ник улыбнулся ему и кивнул в знак приветствия.
– Это личная встреча, Ник, – любезно заметил Маркот. Потом посмотрел на Донни. – Видите ли, Донни, Ник плохой ученик. Ему приходится дважды повторять один и тот же урок.
Ник выпустил дым из ноздрей.
– О нет. Я все понимаю с первого раза. Именно поэтому я пришел сюда сегодня вечером в качестве советника моего доброго друга Донни, совсем недавно заплатившего за меня залог и избавившего меня от тюрьмы.
– Опрометчивый шаг, – заметил Маркот.
– Видите ли, Донни не слишком умен для человека, окончившего колледж. Верно, дружок? Я все время говорил ему, что не следует приглашать дьявола поиграть на заднем дворе, но, по-моему, он меня не слушает. Наш Донни буквально балдеет от звона денег, который ему слышится.
– Я плохо себя чувствую. – Донни приподнялся. На его побелевшем лбу выступили капли пота. Ник положил руку ему на плечо:
– Сядь, Донни. В последний раз, когда я видел тебя рядом с унитазом, ты держал в нем голову. Нам не хочется, чтобы ты утонул… пока.
– Теперь ты добавил к списку своих преступлений еще и принуждение, верно, Ник? – заметил Маркот с понимающим смешком.
– Отнюдь нет. Я просто пытаюсь объяснить моему другу Донни, как невыгодно вести с вами дела. Тайная сделка – это неважная перспектива и для него самого, и для дела о расследовании безвременной кончины его супруги.
– Я не убивал Памелу. – На глазах у Донни выступили слезы.
Сидящие за соседними столиками пары обернулись на его слова.
А Ник не сводил глаз с Маркота. Он стряхнул пепел со своей сигареты в бокал Донни и снова глубоко, с удовольствием затянулся.
– Чтобы сломать себе жизнь, совершенно необязательно быть в чем-нибудь виноватым, друг мой. И не всегда виновные расплачиваются за свои преступления. Послушай меня хорошенько, Донни, – продолжал Ник, – ты пытаешься заключить сделку, но выглядит все не слишком красиво. Черт возьми, этот бизнес тебе еще и не принадлежит, если строго придерживаться фактов. Мои коллеги из офиса шерифа наверняка захотят приглядеться ко всему этому поближе. Они будут копать очень глубоко, проверят все твои телефонные разговоры, все бумаги. Кто знает, что может из всего этого выйти?
Люди чуют такого рода махинации, они начинают думать, а не обманул ли ты их, затем у них появляется желание подать иск. А раз ты получил все денежки, что тебе заплатил Дюваль Маркот, то им наверняка захочется тебя немножко потрясти. А тем временем Дэвидсоны обсудят с юристами право да опеку над твоей дочерью.
Ты видишь, куда это все ведет, Донни? – задал вопрос Ник, по-прежнему не спуская глаз с Маркота. – Донни, он у нас такой. Он не всегда представляет всю картину целиком. Он не успевает заметить признаки катастрофы.
– А ты, Ник, мой мальчик, видишь приближающийся поезд и все равно не сходишь с рельсов. – Маркот с сожалением покачал головой. – Ты не в то время родился, Фуркейд. Рыцари давно вымерли.
– Неужели? – Воплощенное отсутствие интереса, Ник выдохнул дым и загасил окурок в виски Донни. – Я не слишком слежу за модой.
– Мне нужно в туалет, – прошептал Донни, щеки у него посерели.
Ник выпустил его с банкетки.
– Не торопись, умник. Посиди там, подумай.
Фуркейд снова занял свое место и уставился на Маркота. Тот откинулся на спинку банкетки и скрестил руки на груди. Его карие глаза сверкали, как полированные камни.
– Судя по всему, тебе удалось сорвать мою сделку, Ник.
– Я искренне на это надеюсь. Это наименьшее, что я могу сделать, учитывая все обстоятельства.
– Да, полагаю, что так. И наименьшее, чем я могу тебе ответить, это спокойно принять поражение. Пока.
– Вы легко сдаетесь.
Маркот пожал плечами, поджал губы.
– Будь что будет, как говорят итальянцы. Ты меня развлек. Я бы никогда сюда даже не заглянул, если бы ты, Ник, не пробудил мой интерес. И знаешь еще что? Когда я сюда приехал, то вспомнил, как всегда любил эти места. Простая жизнь, простые развлечения. Я в любой момент могу сюда вернуться.
Ник промолчал. Ему казалось, что он удалил Маркота из своей жизни, будто раковую опухоль. Но прежняя одержимость заставила его сделать неверный шаг, переступить черту, и вот теперь Дюваль Маркот станет бродить возле его убежища, словно голодный волк, подстерегающий добычу.
У столика появилась официантка. Она подозрительно посмотрела на Ника.
– Принести вам что-нибудь выпить, сэр?
– Нет, благодарю. – Ник встал. – Я ухожу. От такой компании меня тошнит.
Когда Фуркейд вошел в мужской туалет, Донни корчился над раковиной, заливаясь слезами и икая.
– Ты сможешь доехать до дома, Донни?
– Я разорен, ты, проклятый сукин сын! – прорыдал Бишон. – Я просто долбаный банкрот! Маркот дал бы мне аванс.
