Кремня.
– Вы имеете в виду Василия Кремешного? Телохранителя генерала?
– Его.
– Он тоже мертв?
– Ну а как же? – хмыкнул Гапонов. – Или вы считаете, что мы его на курорт отправили? В санаторий с трехразовым питанием? Конечно, и эту сволочь грохнули. Но не так показательно, как генерала. Просто погрузили в багажник, отвезли в лес и там пристрелили. Я могу вам показать яму, в которую мы его бросили, если хотите. Чего уж тут скрывать? Верно? Только есть одна маленькая поправочка, Лев Иванович. Это было не убийство. Это была казнь. И казнь вполне заслуженная.
– Дело в наркотиках?
– Не совсем. Возить свою «дурь» Арзамасцев мог сколько угодно. Это его собственная грязь, в которой он ковырялся. Вопрос был в транспортировке. Вы уже выяснили, как генерал переправлял наркоту в столицу и другие города нашей необъятной родины?
Гуров предпочел не отвечать на этот вопрос. Впрочем, Гапонов и не настаивал. Он ответил на него сам:
– В телах наших убитых товарищей. Потрошил их, как каких-то чучел. – Глаза Ильи недобро блеснули. – А выкинув внутренности, забивал под завязку тела «дурью». Потом так и вез. А родственникам отправлялись пустые цинковые гробы. И кто так поступает, скажите мне? Только «крысы». А «крыс» надо уничтожать… Вот мы с кэпом и сделали это. Повесили «крысу», разделали ее и выпотрошили, точно так же, как это делал он с хорошими парнями, ничем не заслужившими подобного обращения. Это будет наукой тем, кому взбредет в голову пойти по пути Арзамасцева… Мы собирались еще нашпиговать его героином, но в доме товара не оказалось, уже успел все сплавить. Нашли только в сейфе его вонючие грязные бабки.
– И куда вы их дели?
Вопрос удивил Гапонова. Он поднял глаза, и Гурову на мгновение показалось, что в них блеснули слезы. Хотя это мог быть только отблеск восходящего за окном солнца.
– А куда их еще можно было деть? Разделили на равные доли и отправили семьям убитых, но достойно не похороненных братьев по оружию.
– Благородно, – с неприкрытым сарказмом заметил Лев. – Но убийство все равно остается убийством, какой бы мотив вами ни двигал. И отвечать за него придется по закону.
По губам спецназовца скользнула едва заметная улыбка.
– Если ты пытаешься напомнить мне о чести, Лев Иванович, так это напрасно. Что такое честь, мы с Андрюхой знаем не понаслышке. Если бы вы нас не поймали, то какой разговор… А так… Получите – распишитесь. Бегать и шкериться – это не по нашей части. Правда, есть одна просьбочка… Не сочтите за наглость, ребята. Насчет той девчонки, которая помогла нам проникнуть в дом Арзамасцева… Она ни при чем. Мы ее втемную использовали. О наших планах она не знала. При казни не присутствовала… Так что, если не сложно, не приплетайте ее.
– Она – соучастница. Вольная или невольная…
– Ну, я же культурно тебя попросил, Лев Иванович. Не будь жлобом. Девчонка не при делах.
В номере повисла напряженная тишина. Мужчины цепко смотрели друг другу в глаза, и ни один из них не собирался отводить взгляд.
– Я посмотрю, что можно сделать, – неопределенно проговорил Гуров. – Но обещать ничего не стану.
– О большем и не прошу, – кивнул спецназовец. – Сразу видно, что ты – мужик правильный, Лев Иванович. Рассудишь по чести.
Стоя лицом к Гапонову, Лев не заметил, как осторожно пошевелился на полу Холодков. К капитану медленно возвращалось сознание. Его рука машинально потянулась к оружию за брючным ремнем. Зато это заметили Старовойтова с Гапоновым. Ольга тут же взяла спецназовца на прицел, но Илья, поднявшись с кровати, мягко, но настойчиво заставил ее руку опуститься.
– Не надо, – покачал он головой. – Это будет большой ошибкой с вашей стороны. Капитан Холод быстрее и решительнее меня. Тут вы не успеете предупредить, что из полиции. Он положит вас обоих раньше, чем откроете рот. Так что в каком-то смысле вам еще повезло, что вы выключили его, а не меня… – Он пересек номер и опустился на корточки рядом с товарищем. Забрал его пистолет и дружески похлопал по щеке. Холодков открыл глаза. Взгляды двух спецназовцев встретились, и Илья едва заметно кивнул: – Все в порядке, Андрюх. Эти люди из полиции. Все кончено…
Капитан поднялся на ноги, пригладил волосы на макушке и дисциплинированно застегнул две верхние пуговицы на своей темно-вишневой рубашке. Не глядя на сотрудников угро, прошел к тележке горничной рядом с распахнутой дверью номера и взял доставленную бутылку вина. Налил себе почти целый бокал.
– Кому-нибудь еще? – предложил Холодков.
– Мы при исполнении, – ответил Гуров.
– Ну, дело ваше, – кивнул Андрей и залпом выпил.
Эпилог
– Выглядите не очень. Оба, – усмехнулся Гуров, переводя взгляд с одного сотрудника своего отдела на другого. – Может, вам отпуска взять? Хотя бы недельку? Отдохнете, приведете себя в порядок… Залечите все свои болячки.
Бурмистров, располагавшийся чуть ближе к выходу из кабинета, отрицательно покачал головой:
– Я не могу, товарищ полковник. – Правая рука старшего лейтенанта свисала с перевязи, но ему хватало и левой, чтобы держать эскимо и время от времени погружать его в рот. Нижняя губа Георгия уже была основательно перепачкана шоколадом. – У меня девушка перенесла очень сложную операцию. По увеличению груди. Так что отпуск мне на ближайшие пять лет как минимум категорически противопоказан.
– Ясно, – не смог сдержать улыбки Лев и перевел взгляд на Старовойтову: – Ну а что насчет вас, Ольга Викторовна?
Майор слегка поерзала на стуле. За бинтами, обильно наложенными на ее носовую перегородку, скрывалась добрая половина лица.
– Я в порядке, Лев Иванович. Хоть сейчас на новое дело.
Завибрировал лежавший на столе айфон Гурова, и он ответил на вызов:
– Слушаю, Ваня, тебя внимательно. Да… Нашли?.. Там же, где и указал Гапонов? Ага… Я тебя понял. А это точно Василий Кремешный? Ах, уже опознали! Оперативно…
