так странно и пристально на него смотревшей, заставило его застыть на месте практически неподвижно. Заходящее солнце, ослепляя, светило прямо на него из единственного окна в круглой комнате.
Кайра зашла за его спину, начала что-то быстро делать, отстукивая при этом несложный ритм по полу. Будто бы в трансе, девушка летала над рисунками, разложенными по полу, ничего не говоря и лишь продолжая свой танец под лишь для нее звучащую музыку.
Ритм ускорялся. Это начинало напоминать заклинание, что Рина сотворила в лечебнице, но вместо больных были холсты и листы бумаги, а вместо миама — краски. К постукиваниям добавились щелчки. Музыка становилась странной, сложной, ритм было уже не уловить. Наконец, Кайра медленно, не поворачиваясь спиной к тому, что было позади Келефа, прошла к окну. Девушка медленно перевела взгляд на юношу, тихо спросила:
— Сколько горошин в тарелке?
Келеф окончательно впал в ступор. Не зная что ответить, он мог лишь пробубнить нечто невнятное, и этот ответ, по видимому, девушку не удовлетворил.
— А твоя любимая буква?
— Я… Честно говоря, читать не умею.
Девушка нервно прикусила губу, развернулась на сто восемьдесят градусов, подскользнулась и рухнула на пол. Как ни в чем не бывало она поднялась, подошла к высокой башне из книг, высящейся возле окна, и застыла.
— Э..? — тихо произнес Келеф.
— Я жду.
— Чего?
— Когда ты поднимешь.
Он сделал пару шагов в ее сторону, взялся за старые книги, приподнимая высокую стопку. Кайра тут же вытащила из середины нужную ей и протянула ее гостю:
— Держи. Больше не приходи, если не умеешь читать, это неправильно.
— Неправильно?
— Так не бывает. Если ты не умеешь читать, значит, тебя не существует. А если я тебя выдумала, то ты должен знать, сколько горошин у меня в тарелке. Если ты не знаешь, значит, я тебя не выдумала, но тогда ты должен уметь читать. Уходи.
Чувствуя, как серое вещество внутри черепной коробки начинает закипать, Келеф развернулся и собрался было уходить, но застыл посреди комнаты, как вкопанный.
Там, где он стоял, высилась огромная, падающая на всю комнату желтая тень. От ног его она поднималась выше, меняла форму, становилась не фигурой человека, а чем-то иным. Моргнув, он сумел разглядеть существо.
Огромная, ощерившаяся собака росла из его тени.
***
Ночь окончательно окутала Темиль в черный звездный саван, и высокий шпиль сперва сиял все ярче и ярче, загораясь множеством огоньков, а затем стал гаснуть, становясь все тусклее и тусклее с каждым жителем, отправляющимся спать.
Возможно, это было бы глупым решением, но Келеф не мог просто так оставить свою госпожу после такого долгого дня. Он уже знал где находятся ее покои, и тихо, стараясь не потревожить никого в доме, направился к ней чтобы проверить, все ли с ней в порядке. Та Рина, которую он увидел сегодня, уставшая от своего долга, слишком сильно въелась в память
