уже совсем плохое… И тут вдруг! Он свалился мне почти на голову, такой несчастный… целует... э-ээ… утром мы поженились!
– Я рада за вас, поздравляю, – сдержанно ответила, разглядывая девушку.
Она довольно высокая, выше меня на голову, постарше лет на десять, миленькая, но стержень есть, сразу видно. Не представилась только.
– Наташа, а эти два дурака… один другого дурнее… главное, приходят каждый вечер, и твой убивается, что ты такая молоденькая, еще все впереди, а он гораздо старше... и тебе, разумеется, не нужен! А я, как редкостная дура, сижу, киваю и думаю, а вы обо мне подумали, магистры?! У меня точно такая история, и вы тут оба так страдаете, так страдаете, что хочется со скалы вас столкнуть и притопить. И следом прыгнуть. Совсем нет выхода, понимаешь? И слушать их уже невозможно. И мой чуть не плачет, смотрит на меня, кивает и молчит. И молчит, и молчит! И вдруг ты… а правда, что орала и пинками выгнала?!
– Не пинками, магией.
– Ах, как жаль! Ну как же жалко… Обряд идет, а я представляю, как ты его пинками, пинками! И так сразу светло на душе. Наташа, я всегда долги возвращаю. Я этому свидетелю так и сказала: пойдите вон из моего дома! Пока Наташа не согласится за вас замуж, я вас не знаю! Репетировала, пока мой нес меня домой. И не пустила твоего в дом! Забирай, если не передумала, вон он, трясется за углом. Мы притащили его и ушли!
Она встала на пятачок и исчезла. Сама! Портальщик. Герцог к ней кинулся и тоже исчез.
Ну надо же!
А маги и самокаты как же? Сказитель!
Я оглянулась.
Ольги нет. Никого нет. Только Кмициц-Замойский где-то на горизонте маячит.
Подумала и пошла к дому. Еще раз подумала и спустилась в подвал. Постояла сначала в холодильнике. Успокоилась. Замерзла. А потом уж доковыляла к призракам.
– Он подходит.
– Он нам подходит. Хорошая кровь. Остановим женихов.
– Знающий, крепкий, хорошая кровь. Подходит. Других остановим.
Я заткнула уши и вышла.
Да что же такое! Им подходит. А обо мне подумали?! Обсудили без него. Объяснились за него. И на обряде без него обойдетесь?
Как Оля в комнату проскользнула, я не видела, но то, что она не спит, поняла. Я задернула шторы, мельком взглянув в окно. Стоит. Посмотрела в зеркало. Глаза блестят, а синими почему они вдруг стали? Обычные голубые. Все говорят, что ими как стреляю иной раз, но цвет-то все равно голубой.
Походила и легла. Заснуть только не получилось.
И домашние поднялись рано-рано. И завтрак накрыли дома. Распоряжалась мама, непривычно серьезная. Да все какие-то странные. И Мишка ни разу не улыбнулся, а что-то думал себе, уперев глаза в стенку напротив.
Дождались отца, он сегодня очень долго бегал. Пришел, сел и испытующе посмотрел на меня:
– Наташа!
Мама легонько коснулась его руки, и отец вдруг замолчал.
Я внимательно оглядела его, вроде в порядке.
– Что, пап?
– Да нет, ничего, – пробормотал он, – ешь спокойно.
– Приятного аппетита.
– Приятного, – согласился отец и упрямо добавил, – а там пан Анджей ходит.
– Да? С какой целью? Позавтракать прибыл?
– Ну, завтрак хоть как не помешает.
– Пап, а кто ему статус давал, какой?
– А что?
– Как что? Если работник – в «Хилтон», если гость – в «Палаццо» накормят. Завтрак-то одинаковый, так для отчетности удобнее.
Отец промолчал, а я поняла – у магистра статус постоянного жителя. Скорее всего, родители и дали.
Забрала Олю, всем помахали и пошли к портальному пятачку.
Сами статус дали, пусть сами и разбираются.
Глава 42
Первый раз я отказалась петь в этот же вечер. Никакого настроения. А гости уже тут как тут.
Оля смеется и травит всякие байки:
– Представь, у соседки по даче над забором возникает голова и спрашивает:
«–Галю, ти мене любиш?
