Они сидели на снегу и молчали, боясь нечаянно вспугнуть — неосторожным словом или неловким жестом — пришедшее к ним ощущение: ощущение удивительного счастья? Варила голова покоилась на его груди, а ее рука, едва прикасаясь, гладила его волосы.
— Встаем? — тихо спросила Варя.
— Встаем…
Варя обхватила его за плечи, помогая встать, но он вдруг застонал.
— Что с тобой, милый?
— Плечо… вывихнул, наверно.
— Перевязать тебя нужно, а дом далеко, — нахмурилась она.
— Идем, здесь рядом есть одно место! решительно воскликнул Савелий.
— Рядом? — удивилась она.
— Совсем рядом…
Они быстро добрались до огромного дуба, и Варя, снова взглянув на чудовищную тушу медведя, всплеснула руками.
— Как же тебе удалось с ним справиться? — На глаза снова навернулись слезы. — Милый мой! Какой ужас! Когда я его увидела, чуть с ума не сошла: все повторилось до мельчайших подробностей… — Она прижалась к Савелию.
— Все хорошо, родная, все хорошо! — Гладя ее, Савелий целовал мокрые глаза, а потом проговорил торжественным голосом: — Дамы и господа! Прошу войти водворен!
Савелий был совершенно серьезен. Артистично взмахнув рукой, он откинул кору и распахнул дверцу…
— Как интересно! — Варя, как ребенок, захлопала в ладоши. — И туда можно войти?
— Не только можно — нужно! — улыбнулся он. — Сначала я… — Он влез внутрь и протянул руки, помогая забраться и ей.
Засветив лампу, закрыл дверцу на задвижку. Варя с изумлением осмотрелась, а Савелий разжег странной формы керосиновую печурку, чтобы стало теплее.
— Как здесь просторно! Никогда бы не подумала, что внутри пустота: снаружи он выглядит таким здоровым и внушительным! А здесь даже лежать можно с вытянутыми ногами…
— Еще и для тумбочки место останется! — усмехнулся Савелий. — Варечка, взгляни сюда. — Откинув мешковину, он открыл ящики с двухлитровыми банками.
— Это же женьшень! — воскликнула она. — Теперь понятно, куда спрятал его Антон… — Взглянув на Савелия, пояснила: — За несколько лет до своей гибели Егор набрел на большое семейство этого корня. Ты что-нибудь знаешь о нем?
— В общих чертах…
— Этот корень, как его еще называют — корень жизни, ценится на вес золота. Лучше всего сохраняется в спиртовом растворе. Сам раствор тоже обладает многими уникальными свойствами, которые не может пока объяснить даже наука. Вылечивает от многих болезней, предохраняет от раннего старения и даже продлевает жизнь…
— Продлевает жизнь? — усмехнулся Савелий.
— Не веришь?
— Не то что не верю… Удивляюсь. И что же дальше?
— Ну вот, Егор обнес этот участок заборчиком, метку поставил. И раз в год выкапывал несколько корней и сдавал государству. А однажды пришел и застал разоренное место: все было выкопано… Ты же знаешь, он был хорошим охотником, да еще Мишка… Короче говоря, следы привели к домику Антона. Но тот оправдался тем, что якобы сам пытался выследить похитителя, когда застал место разорения. Он клялся так искренне, что Егор ему поверил.
Савелий смотрел на ее раскрасневшееся от праведного гнева лицо и с грустью думал: если Варя так злится на Антона, то что ожидает его самого. Ладно, будь что будет: решил, значит, надо испить эту чашу до дна… Расскажет, а там пусть сама решает.
— Варя, волнуясь, начал он. — И все-таки мне нужно тебе все рассказать! И вновь она прикрыла ладошкой его губы.
— Я же тебе сказала, милый… я и так все знаю…
Ты знаешь о том, что я беглый? — нахмурился Савелий.
— Знаю! — ответила она просто и улыбнулась. А когда… когда тебе это стало известно? Если откровенно, то я с самого начала подозревала. По некоторой информации, правда отрывочной, из твоего бреда, а потом из разговора по радиотелефону… А когда ты ушел от… из дома, узнала еще больше. Я нашла могилу Федора…
— И несмотря на это, ты…
Варя молча кивнула головой, но ее глаза говорили гораздо больше…
Савелий взял ее руку и прижался лбом к ладошке. Хотел обнять, но поморщился от боли.
— Что ж это мы разболтались? Давай плечо перебинтую. Снимай все: здесь уже совсем тепло.
Снимая свитер, Савелий содрал пластырь, и вновь стала сочиться кровь.
— Придется вначале лицом заняться… Бедненький мой: сколько же на тебя всего валится.
— Точно? Что ни лужа, то моя! — Он криво усмехнулся. — Везунчик!
— Да уж, везунчик… Ну ничего, ты теперь не один…
Они замолчали, чувствуя, что сейчас любые слова будут совершенно лишними. Это молчание не было тягостным — в такие минуты вокруг близких людей как бы возникает какое-то неведомое мощное поле, которое постепенно обволакивает оба организма и заставляет их работать от одного источника. И нет более сильного источника, имя которого — Любовь…
«НЕ МОГ ОН УЙТИ»
Странная группа во главе с капитаном милиции подошла к первому тайнику Браконьера и очень быстро отыскала вход в деревянную землянку.
— Пусто здесь — заявил Меченый, с опаской заглянув в темный люк.
— Быстрее, быстрее! — зло бросил капитан. — Спешка нужна только при ловле мандавошек. Черт меня дернул послушать… сиди теперь в этой тесноте впятером!
Они спустились в подземную комнатку, зажгли лампу.
— А чо, здесь ништяк: тепло, светло и мухи не кусают! — обрадовался молодой парень.
— Тебе, Кудрявый, хоть в говне, только бы тепло было! — бросил капитан, потом быстро стал осматривать все вокруг. — А ведь Бешеный здесь был, и совсем недавно… — задумчиво проговорил он. — Вон, даже крошки хлебные не успели зачерстветь…
— Может, поохотиться пошел? — предположил гот, что со шрамом.
— Если бы поохотиться, то уже вернулся бы: ночь на дворе. А холодрыга какая? — возразил Кудрявый.
— Ночь, холодрыга… все правильно! — согласился капитан. — Но есть еще одно, что подсказывает нам точную версию. — Он посмотрел на каждого с чувством превосходства и, не дождавшись ответа, ехидно усмехнулся. — Эх, олухи, чему только вас в школе учили!.. Да если бы он должен был вернуться, стал бы так тщательно замаскировывать вход?.. Молчите? То-то же… Короче, ночь как-нибудь переспим здесь, а утром — в путь: заедем на заимку — все равно по пути — и в главный курок! Не мог он уйти из тайги и оставить то, о чем говорил Браконьер! — Он выразительно посмотрел на мужчину со шрамом…
— Лично я бы не бросила — ухмыльнулся тот.
— А чо там? — поинтересовался Кудрявый.
— Узнаешь! — отрезал капитан. — Много интересуешься. Лучше бы жратвой занялись, расселись тут…
«Я НЕ МОГУ БЕЗ ТЕБЯ»
Закончив обработку раны на лице. Варя привычно и ловко перебинтовала ему плечо, обложив «чудодейственной» мазью.
