Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
— Ну… я подумал, что вас надурят со скотом, и решил помочь вам поделить стадо.
— Нас?! Которые в степях провели большую часть жизни? — пришла уже очередь Трофима возмущаться.
— Так вы же воины! Вроде бы…
— Твердята, ты уже успокоился? Хм, а жаль! Иначе я попросил бы тебя заехать чем-нибудь по его пустой голове! Чтобы такие мысли его больше не посещали! Нашел что сказать! Вроде бы!.. Ну! Допустим, ты поделил… А покупал зачем?
— Так вы что, не видите? Это же цигайская порода! Не тонкорунный меринос, конечно, но почти! Да те в наших землях и не приживутся, а эта порода, надеюсь, сможет! Ее шерсть на грубое сукно пойдет, но по нынешним временам и это уже будет прорыв… Почему? А как вы думаете, что, кроме валенок, можно сделать из ветлужских овец? Я имею в виду — из их шерсти? Э… Трофим, у вас и валенок нет? Хоть название слышали? Короче, они чем-то похожи на войлочные сапоги кочевников… Елы-палы, в чем же мне зимой ходить? В общем, так, мужики… ох, хитромудрые воины, — запнулся Вячеслав и решил сменить тему, чтобы не усугублять своим невоздержанным языком и без того накаленную ситуацию. — Вы же вроде к ясам собирались, которые хотели на землю осесть, так? Ну, к тем, которые родственники жены бека? Даже без разговоров осаживайте их недалеко от Дивных гор — пусть вместе со своими огородами еще и овец разводят, а породу мы им под нашу ткацкую фабрику постепенно подберем. Кстати, у них на пробы для ткацких станков надо купить поярковую шерсть,[157]она будет даже тоньше, чем у отобранной полутонкорунной породы! Зимних ягнят как раз в начале осени стричь должны были! Завтра с утра и поезжайте, а то я их княгиню больше трех дней в постели держать не смогу! — Увидев, что воеводы уже развернулись и пытаются уехать, качая головами то ли в попытке сдержать смех из-за двусмысленного заявления лекаря, то ли так оценивая умственное состояние собеседника, он прокричал вдогонку, прежде чем опять повернуться к своим баранам: — А сегодня при разговоре с Асупом не жалейте денег на племенных овец, потому что от этого будет зависеть качество сукна! Поняли?
— Э! Опять заснул, что ли? Ну спи, спи… — проворчал Григорий, явно пожалев, что теряет собеседника для неспешного разговора, хотя еще совсем недавно сам пытался уложить его немного подремать.
— Да нет, задумался просто, — вскинулся Вячеслав и придвинулся ближе к монаху, правящему лошадьми. — Как там ясы себя ведут, еще не повернули обратно домой? Не передумали с нами идти?
— А что им будет? — меланхолично ответил чернец, оглянувшись по сторонам. — Этим безусым юнцам вы пока в диковинку, из конца в конец каравана скачут и обо всем выспрашивают. Особенно Росмик старается, даже слова не так коверкает, как остальные. Да и к нам они ныне по-другому стали относиться. Ты бы видел, как ваш воевода шуганул какого-то мальца, который по привычке пытался одного из наших отходить плеткой! Росмик, по-моему, даже прощения просил за его поведение. Забыл, мол, его подданный, что теперь мы не им принадлежим. — Григорий искоса глянул на Вячеслава, пытаясь определить, как тот отнесся к его словам.
— Да вольные вы теперь люди, вольные! Говорил же уже!
— Все равно еще веры в это нет… Ты лучше скажи, как вы только сумели уговорить род этого ясского мальчонки на свои земли осесть?
— Ну, еще не уговорили на самом деле. Сам видишь, что его отец с нами почти одну молодежь отправил, а старшие идут лишь для того, чтоб присмотреть за малолетками и глянуть на ветлужские земли. Сам же он перезимует вместе с остатками скота около Сурожского моря да и двинет по весне в сторону Дивногорья оценить места, на которые осесть можно. Стараниями Азы у него остались почти одни христиане и те, кого к земле тянет. Да и самому ему под старость надоело по степи скитаться, хотя далеко он и отказался ехать. Мол, тут родился, тут и умрет.
— Много их всего? — заинтересовался Григорий, наблюдая за проносящимся на полном скаку мимо телеги очередным ясским всадником.
— Да нет, сотен семь душ вместе с детьми осталось от рода, одни слезы. Так что Гераспу имеет смысл дружить с воронежцами, чтобы никто его не тронул, хотя и выставили те ему условие отпустить всех невольников языка словенского. Ну да ему это не в тягость будет, его дочурка почти всех колодников увела вместе с самой горячей молодежью, которая возразить посмела бы.
— Аза?
— Угу, сильно он на нее обижен, хотя и понимает, из-за чего она это сделала. Тем не менее родная кровь есть родная кровь, простит. Мы ее, кстати, именно поэтому и отпустили, не ведя за собой заложницей до самого Воронежа. На своего брата она не рискнет нападать, чтобы отомстить и скот обратно отбить.
— А если сговорится с ним самим против нас? — недоверчиво переспросил чернец.
— С Росмиком? У которого она почти всех будущих подданных увела? Пусть попробует… — Вячеслав достал из-за пазухи тряпицу, в которую была завернута черствая горбушка с долькой чеснока, честно поделил все пополам и протянул одну часть Григорию. — Да и вы, думаю, смотреть не будете, если на нас нападут. Даром, что ли, вас вооружали?
— Какие из нас воины… Так как же вы улещали ясов, чтобы они на русские земли осели?
— Как? Остатками железа: посудой, отвальным плугом, ножами… Точнее, простым показом, потому что их долю привезут только по весне. Как раз и Росмик вернется. Этого другим прельстили: совсем иным воинским обучением, чтением, письмом. Пришлось воеводе целовать крест, что он приложит все силы, дабы сохранить единственного наследника Гераспа. Опытного наставника тот с ним снарядил, конечно, но прекрасно понимает, что безопасность юнца зависит лишь от нашей благожелательности.
— Ничего странного, есть такой обычай во всех окрестных землях: воспитывать младших отпрысков у дружественных соседей. Хотя Росмик и единственный наследник, но чтобы род окончательно не захирел, нужно что-то необычное делать…
— Кстати, а почему ты сказал про русские земли? Вроде бы они ныне ничьи, и даже киевские князья на них не покушаются…
— Так я тебе про древние земли русов всего лишь толковал, — пожал плечами Григорий и переключил внимание на лошадей, соскакивая с телеги. — Куда полезли, косоглазые?! Там же норы одни! Ног не жалко, неразумные божьи твари? А ну пошли в сторону!
— О чем ты? — Вячеслав недоуменно посмотрел вслед чернецу, а когда тот вернулся и забрался на облучок, повторил еще раз: — Что за древние земли такие?
— Земли?.. Раньше по всему Донцу и Осколу вплоть до твоего Дивногорья на полунощи и до Белой Вежи на восходе была целая россыпь крепостиц. На заходе солнца около полян и северян такие детинцы ставились недалеко от больших городков, а по Дону сами по себе, причем не абы какие, а достаточно крупные. Называлось это все русским каганатом.
— Ну, вообще-то я видел в Дивных горах остатки разрушенной крепости. Но думал, что это хазарские сооружения, потому что в свое время они вроде бы брали дань с полян, северян и вятичей….
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
