С песнями и радостными возгласами индейцы отвалили от борта.
Ночью пошел дождь. Крупные капли вразнобой забарабанили по палубе. На лужах вздувались пузыри. Дозорный индеец, не шевелясь, как истукан, сидел на люке трюма, не спуская глаз с поселка. Казалось, ему безразлично, что проливной дождь промочил насквозь новое синее одеяло, в которое он был завернут. Ружье индеец держал на коленях.
Два морехода, подобравшись сзади, опрокинули воина и мгновенно связали веревкой руки и ноги. Рот ему заткнули туго свернутой тряпкой. Он не успел даже вскрикнуть. Индеец приготовился к смерти и больше не сопротивлялся.
Оставив на палубе двух кадьякских женщин для наблюдения, мореходы спустились в трюм и по сигналу Слепцова набросились на спящих индейцев. Воины сдались не сразу. Началась свалка, но вскоре прекратилась. Индейцы, связанные по рукам и ногам, с тряпками во рту рядышком лежали на дне трюма. Они таращили черные глаза и старались выпихнуть языком кляп.
— Обе шлюпки на воду, — скомандовал Иван Степанович.
Мореходы спустили шлюпки. В каждой был приготовлен запас провианта и по два бочонка пресной воды. Не теряя времени, тронулись в путь. Не больше мили прошли, как послышался чей-то истошный крик:
— Корабль вижу, корабль!
Все увидели выходивший из-за крутого мыса двухмачтовый парусник.
— Ура! Наши! — закричали мореходы.
Все стали махать руками и шапками. На паруснике заметили мореходов, дали выстрел из пушки.
Когда парусник подошел ближе, промышленные увидели надпись. На борту было написано крупными буквами: «Ростислав».
На шканцах Слепцов различил человека небольшого роста с подзорной трубой. Он был одет в меховую парку.
— Кабыть, Александр Андреевич Баранов, — обрадованно сказал он. — Дайте трубку, командир. Он и есть… Ура, ребята!
Это был Баранов. Уж месяц прошел, как он покинул Ново-Архангельскую крепость.
Правитель обрадовался до чрезвычайности. Когда шлюпки подошли к «Ростиславу», а мореходы забрались на палубу, он обнял и расцеловал каждого.
— Спасибо вам, родные, осчастливили старика. А то все несчастья да несчастья — и поворачиваться не успеваю… И одетые, и сытые, видать… А корабль чей? — указал он на зеленый парусник. — Похоже, «Провидение».
— Аглицкой, — ответил Слепцов и в коротких словах рассказал о последних событиях.
— Немедленно правь к бригу, — распорядился Баранов. — Надо все с него снять, а парусник сжечь. Нам бриг после воровского дела не надобен, а индейцам оставить нельзя. Это же крепость плавучая… Потом поговорим подробно, а сейчас за работу.
«Ростислав» подошел к бригу и встал рядом, борт о борт. Не теряя времени, мореходы снимали пушки и переносили их на «Ростислав». Захватили ядра и оставшийся на баке порох. Из большого трюма взяли все товары до последнего гвоздя. Все было нужно Баранову. Взяли превосходный компас, секстан, веревочный лаг и лот. Взяли запасные паруса и сняли паруса с мачт.
Александр Андреевич ходил по палубе довольный, потирал руки, смеялся.
На «Ростиславе» вкусно запахло печеным хлебом.
Когда с брига все было взято, что можно было взять, и погружено на русскую галеру, Баранов велел накормить индейцев. Каждому по очереди вынимали кляп и предлагали пищу. Но индейцы, словно по уговору, отказывались от всего. Даже от воды.
— Положите пленных на бат и оставьте в море. Когда парусник будет гореть, индейцы увидят и приплывут. Тогда и развяжут своих. Пленные за свои скальпы боятся.
Жалко было мореходам губить прекрасное судно. Но приказ надо выполнять. Парусник подожгли в нескольких местах, и он запылал, как сухой костер.
В подзорную трубу Баранов увидел, как засуетились в селении индейцы.
— Вот ударить бы сейчас по колошским родам, — злорадно предложил Иван Степанович. — Пушки есть, порох тоже.
— Зачем, ваше благородие, — с неодобрением посмотрел на него правитель. — Разве колоши дурно к вам отнеслись, лихо какое сделали?.. Не согласен, напрасно их обижать не будем. Нам с ними жить вместе. Ну, с богом, пошли. Вздымайте парус, ребята!
«Ростислав» развернулся и медленно набирал ход.
— К русской крепости правь, — распорядился Баранов и подозвал Слепцова. — Пойдем, расскажешь.
На своих приказчиков, грамотных и отважных, Александр Андреевич надеялся крепко. На приказчиках держались дела компании. Они находились рядом с командирами судов и правителями отделений главной конторы. Они вели счет промыслам, заведовали магазинами. Отвечали за расход компанейского добра. Из приказчиков назначались передовщики промысловых партий и начальники крепостей и редутов. Эти люди в большинстве своем были верными сынами России и, невзирая на суровые условия, работали не покладая рук.
— Горемыки вы, мои родненькие, — сказал Баранов, выслушав отчет Слепцова, и заплакал. — Разве деньгами оплатишь все страдания и адские труды ваши? — продолжал он, утирая слезы. — Не беспокойся, Тимофей Федорович, что на пай положено, все получите, так и промышленным скажи… А вот крепость новая меня тревожит. Отстроили мы ее заново, вооружили, кормов дали в запас, а начальника там нет. Без новой крепости жить нельзя, колоши наши партии на Ситку не пустят.
— Так, Александр Андреевич.
— Понимаешь, значит. Вот я хочу тебя начальником назначить, пока человека подходящего не найду.
— Тяжко, Александр Андреевич, после плена очухаться не успел.
— Очухаешься в крепости. Пока ты здесь, я буду спокоен. Индейцы тебя выучили сторожким быть.
Слепцов молчал.
— Возьми еще две пушки, порох. Муки возьми и еще чего хочешь из аглицких запасов. Людей пятерых возьми по выбору.
— Через год отпустишь, Александр Андреевич?
— Отпущу, со мной будешь работать… Ну, согласен?
Баранов протянул старческую руку с кривыми от вечной сырости пальцами.
— Раз надо, назначай. — Слепцов крепко пожал руку.
Александр Андреевич обнял приказчика. Поуспокоившись, он сказал:
— Бог услышал мои молитвы, наказал агличан. Сколько раз говорил капитану Хейли: не продавай колошам порох и ружья! Не продавай. Тем паче пушек. Так нет, за бобровые шкуры на все готов.
Баранов смотрел на американские земли и народы, их населяющие, как на собственность Русского государства, и как рачительный хозяин заботился о лучшем их устройстве.
— Я думаю, Тимофей Федорович, надо агличан и бостонцев приструнить. Их корабли в наших водах захватывать и промысел отбирать. Голыми руками того не сделаешь. Я просил господ акционеров прислать нам хотя бы два больших корабля с пушками и военной командой. Ежели пошлют, отучим нам на пятки наступать… А еще скажу: теперя я высокоблагородие.
