— Полижи это, — сказал он. — Поможет избавиться от жажды.
— Я умерла? — прошептала она.
— Нет. Я нашел источник. Точнее, его нашел Роско. Охо-дель-Агуила.
Она пососала кусок соли, а потом села.
— Ну ничего себе. Я все еще умираю от жажды.
— На данное время у тебя в желудке вполне достаточно воды. Сейчас тебе необходимы электролиты.
Она снова принялась лизать соль. Неожиданно ее плечи затряслись от рыданий, и Карсон инстинктивно обнял ее.
— Нет, ты только посмотри, cabron, — сказала она. — Мои глаза снова работают.
Он обнимал ее, чувствуя, как слезы текут по его щекам. Они плакали из-за чуда, которое спасло им жизнь.
Через час де Вака уже была в состоянии двигаться. Они отвели лошадей к пещере и позволили им медленно пить. Потом Карсон нашел для них место, где они могли пощипать травы. Он стреножил их, чтобы они не заблудились в темноте. Впрочем, в этом не было необходимости, вряд ли они добровольно ушли бы далеко от воды.
Вернувшись в пещеру, Карсон обнаружил, что его спутница заснула возле источника. Он сел рядом, чувствуя, как на плечи наваливается бесконечная усталость. У него не осталось сил, чтобы осмотреться вокруг. Он повалился на песок, и мир исчез.
Лава-Гейт.
Най направил луч своего галогенового фонаря на огромную уходящую вверх черную стену. Проход достигал в ширину не более ста футов. С одной стороны над пустыней вздымались горы Фра-Кристобаль: осыпь разбитых валунов и базальта, образующая непреодолимый барьер для лошадей. С другой высилась гигантская стена — здесь заканчивался многомильный поток лавы, вырвавшийся много веков назад из давно потухшего вулкана. Все оказалось даже лучше, чем он себе представлял; идеальное место для засады. Если Карсон намерен дойти до Лава-Кемп, он обязательно окажется здесь.
Начальник охраны стреножил Муэрто на дне небольшого оврага, который начинался сразу за проходом, а потом взобрался назад, прихватив с собой фонарь, винтовку, мех с водой и еду. Вскоре он нашел в темноте подходящее место для наблюдения: небольшое углубление, окруженное вертикальными каменными выступами. Лава образовала естественные амбразуры, а грубая пористая поверхность давала идеальную опору для приклада.
Он удобно устроился и приготовился ждать. Най сделал глоток воды из меха и отрезал кусок сыра от головки. Американский чеддер — отвратительная штука. Да и жара в сорок градусов не сделала его лучше. Тем не менее это еда. Англичанин не сомневался, что беглецы ничего не ели в течение тридцати часов. Впрочем, когда нет воды, отсутствие пищи не является проблемой.
Он сидел в темноте и слушал. Ближе к рассвету взошла новая луна, отливавшая блестящим белым серебром. Она давала достаточно света в прозрачном воздухе, что позволило Наю немного ослабить бдительность и оглядеться по сторонам.
Он выбрал идеальное место — настоящее гнездо снайпера в ста футах над проходом. Днем Карсон и женщина будут видны на юге за две или даже три мили. А здесь отличная позиция для стрельбы во всех направлениях. О лучшем даже и мечтать не следовало. У него будет сколько угодно времени для прицельного огня. Когда девяти миллиметровые пули «нитроэкспресс» входят в человеческое тело, они производят такие разрушения, что даже стервятникам будет нечем поживиться.
Конечно, велика вероятность, что беглецы уже мертвы. Тогда для Ная послужит утешением, что именно его присутствие заставило их двигаться вперед в самое жаркое время дня. Так или иначе, здесь ему будет удобно их ждать. Теперь, когда в дневные часы он скрыт в тени, вода перестанет иметь решающее значение. Он проведет тут еще сутки, максимум двое — чтобы убедиться наверняка, — а потом отправится на юг на поиски тел.
Если Карсон нашел воду — а он сумеет сюда добраться только в этом случае, — то будет полон уверенности, что ему удалось избавиться от погони. Веселый Карсон. Англичанин вытащил магазин, проверил его, а потом вставил на место.
— Бах-бах, — послышался высокий хихикающий голос из темноты слева.
Небо на востоке стало светлеть.
— Кто это? — раздался из динамиков лифта голос Скоупса.
Губы изображения на экране не двигались, да и выражение лица не изменилось, хотя Левайн услышал легкое удивление в словах. Он не стал ничего печатать в ответ.
— Что ж, значит, это не ложная тревога. — Образ отступил от двери. — Заходите, пожалуйста. Сожалею, что не могу предложить вам сесть. Возможно, в следующем выпуске. — Он рассмеялся. — Вы наш служащий, решивший пошутить? Или вы работаете на наших конкурентов? Прошу вас объяснить свое присутствие в моем здании и в моей программе.
Профессор не стал отвечать сразу. Затем он перенес руки с трекбола и стрелок курсора на клавиатуру и напечатал:
Я Чарльз Левайн.
Волшебник смотрел на него несколько секунд.
— Не верю, — послышался после долгой паузы голос Скоупса. — Тебе бы не удалось пробиться сюда.
И все же я здесь, внутри твоей программы, в шифропространстве.
— Значит, тебе было мало играть в промышленный шпионаж издалека, Чарльз? — насмешливо спросил Брент. — Ты решил добавить к списку своих нарушений закона взлом и проникновение на частную территорию.
Профессор колебался. Он не был уверен в адекватности Скоупса, но чувствовал, что должен действовать открыто.
Я должен с тобой поговорить о твоих дальнейших планах.
— О чем ты?
О продаже вируса Судного дня военным Соединенных Штатов за пять миллиардов долларов.
Наступила долгая пауза.
— Чарльз, я тебя недооценил. Значит, ты знаешь про Х-грипп-II. Очень хорошо.
«Так вот как он называется», — подумал Левайн и напечатал:
Чего ты хочешь добиться, продав вирус?
— Я думал, это очевидно. Пять миллиардов долларов.
Тебе не помогут пять миллиардов долларов, если дураки, которые получат твое творение, уничтожат весь мир.
— Чарльз, пожалуйста. У них уже давно есть возможность это сделать. Но ничего не меняется. Я понимаю военных. Это те же самые громилы, что отделали нас на спортивной площадке тридцать лет назад. В сущности, я лишь выполняю их желание получить самое мощное и современное оружие. Такое желание есть результат эволюции. Они никогда не применят вирус. Как и ядерная бомба, он важен со стратегической точки зрения, поскольку влияет на баланс сил. Он явился побочным продуктом вполне легального контракта Пентагона с «Джин-Дайн». Я не нарушал законов, создавая его или предлагая на продажу. Даже этические нормы остались в неприкосновенности.
Меня поражает твое умение логически обосновать собственную жадность.
— Я еще не закончил. Есть разумные причины, по которым вирус должен попасть именно к американским военным. Нет ни малейших сомнений, что именно существование ядерного оружия предотвратило третью мировую войну между бывшим Советским Союзом и Соединенными Штатами. Наконец мы добились того, о чем мечтал Нобель, создавая динамит: сделали войну немыслимой. Теперь мы обладаем следующим поколением оружия: биологическим. Несмотря на договоры, запрещающие его разработку, многие недружественные правительства действуют в этом направлении. И если мы хотим поддерживать равновесие, то не можем обойтись без собственных средств. Если мы останемся без оружия, подобного вирусу Х-гриппа-II, многие враждебные государства получат возможность шантажировать нас, угрожать нам и остальному миру. К несчастью, наш президент намерен выполнять конвенцию о запрещении биологических вооружений. Вероятно, мы единственное крупное государство, продолжающее ее уважать! Впрочем, это пустая трата времени. Мне не удалось уговорить тебя присоединиться ко мне при создании «Джин-Дайн», и я не сумею убедить тебя сейчас. На самом деле я ужасно об этом сожалею; вместе мы могли бы вершить великие дела. Но ты решил затаить обиду и посвятил жизнь тому, чтобы уничтожить меня. Ты так и не простил меня за то, что я тогда победил в игре.
