Она резко отодвинула стул и встала из-за стола.
— Мисс Стейвли, вы расстроены?
Ара Мэтин тревожно глядел в побледневшее лицо его посетительницы.
— Нет, отчего же.
— Но я вижу, что вам нехорошо. Присядьте сюда, пожалуйста.
Он осторожно поддержал ее за локоть.
— Не беспокойтесь.
— Может быть, дать вам стакан воды?
Элизабет словно не слышала его.
— «Где возлежит сердце мое, там и душа моя», — громко повторила она вслух. И пристально посмотрела на собеседника. — Понимаете, в чем тут дело? Эти слова буквально значат то, что они значат. Когда он говорил о сердце своем, он имел в виду эту молодую женщину, она-то и есть сердце, то есть возлюбленная его. — Элизабет еще раз взглянула в спокойные темные глаза Селии, на ее фарфоровой белизны кожу. — Она осталась здесь, в этом дворце.
Итак, он знал. Пол Пиндар, оказывается, все время знал о том, что Селия находится во дворце. Была ли у него возможность, как у Томаса Даллема, заглянуть в тайные сады гарема? Видел ли он ее? Элизабет почувствовала, что дрожь пробежала у нее по спине. А как же сама Селия? Все эти недели она, Элизабет, представляла ее беззаботный смех, полет быстрых ног в расшитых туфельках. Воображала ее улыбающейся счастливицей, бегущей к своему возлюбленному. Но, как оказалось, все было совсем не так. Пол знал о том, что в гареме дворца находится его невеста, и оставил ее там.
— Но я не совсем понимаю, почему вы говорите об этом с такой уверенностью. — Голос Ары Мэтина прозвучал растерянно.
— Полагаю, что смогу объяснить вам это. — Теперь последние сомнения оставили Элизабет. — Все это время я строила догадки одну за другой, буквально нащупывая путь исследований, потому что ничего другого мне не оставалось. Но сейчас наконец я обнаружила доказательства, и они передо мной. — Она слабо улыбнулась и указала на нижнюю часть компендиума, изображенного на экране компьютера, ту его часть, в которой мог бы таиться портрет Селии. — Вы сами видите, что здесь нет потайного отделения, а значит, этот мужчина был изображен не с тем компендиумом, который сейчас лежит перед нами, а совсем с другим, ибо этот какими-то неведомыми для нас путями попал во дворец Стамбула, где и остался. Думаю, мы так никогда и не узнаем о том, каким образом и почему это произошло.
— Я не могу разобрать, что изображено в этой части экрана. — Ара Мэтин теперь с не меньшим, чем Элизабет, вниманием всматривался и в изображение на мониторе, и в компендиум, лежащий на столе. — Похоже на рыбу, что ли? Или скорее на угря.
— Во времена царствования королевы Елизаветы Первой эти животные назывались на нашем языке лампри, что значит минога, а фамилия этой девушки, о которой я вам рассказываю, была именно Лампри. — И тут, к своему полному удивлению, Ара Мэтин вдруг увидел, что по лицу его посетительницы текут слезы. — Мужской портрет вовсе не является портретом счастливого новобрачного. Он был написан в память о той, кого не стало.
Глава 36
Стамбул, вечер 6 сентября 1599 года
— Селия!
— Аннетта!
— Ты вернулась!
Девушки встретились во дворике валиде и крепко обнялись.
— Что? Что с тобой? Ты вся дрожишь. — Селия улыбалась, обнимая подругу.
— Я думала… Когда она послала за тобой, я решила уже… Ладно, теперь уже не важно, что я решила! — Аннетта снова накинулась на нее с объятиями, в этот раз еще более бурными. — Что она тебе говорила? Что хотела от тебя? Я поверить не могу, что тебя отпустили. — Она жадно вглядывалась в лицо Селии, затем взяла ее руку и прижала к лицу. — Но хватит об этом, главное, что ты здесь, со мной, живая и невредимая. Ты обязательно должна рассказать мне все, только, — девушка быстро оглянулась, — только не здесь. Пойдем к тебе!
Девушки направились к прежним покоям Селии. Аннетта, едва войдя в двери, огляделась и сразу заметила, как пусто здесь стало, немногие принадлежавшие Селии вещи куда-то унесли. Комната приобрела тот запущенный вид, какой бывает у помещений, уже покинутых одними жильцами, но еще не обжитых другими.
— Тебя переселили отсюда? Куда?
— Не знаю. — С озадаченным видом Селия оглядела опустевшее помещение. — Мне еще не сказали.
Затем, быстро перебежав в другой конец комнаты, заглянула в нишу над кроватью и, присев на корточки, сунула туда руку. Мгновение она что-то там искала, затем вынула браслет Гюляе-хасеки и еще какой-то довольно небольшой предмет. Девушка крепко сжала его в ладони.
— Хорошо, что их они не отыскали, хоть этот-то мне, наверное, не понадобится, — небрежным жестом Селия отбросила браслет хасеки на кровать. — Мне надо было послушаться тебя, Аннетта. Ты не ошибалась насчет Гюляе-хасеки. В тот день в Парадной зале, когда она кинула мне свой браслет, я должна была догадаться, что она не случайно промахнулась. Она и хотела попасть в карие Лейлу, чтобы указать мне на нее. Дать нить, которая помогла бы мне размотать этот клубок, заставила бы меня начать задавать вопросы, как она сказала, «разузнать подноготную». И таким образом подставить валиде под удар. Для Гюляе это было частью ее собственной игры, как партия в шахматы.
— О, она страшно хитрая, — сказала Аннетта, — это я сразу поняла. Гюляе была под стать самой валиде, только немножко все-таки недотянула.
Она видела, как скользит взгляд Селии по комнатке, будто прощаясь с нею. Но взгляд этот не казался ни грустным, ни встревоженным, скорее его переполняла невесть откуда взявшаяся жизнерадостность, едва не восторг, подсказанный девушке какой-то тайной догадкой.
— Как тихо стало вокруг, ты разве не слышишь? — Селия подошла к двери и выглянула наружу, затем обернулась к подруге и внезапно вздрогнула. — Помнишь, когда мы были тут с тобой в последний раз? — Она рассмеялась. — Как сильно нас напугала Эсперанца Мальхи в тот день?
— Помню, конечно.
— А сейчас все отправились смотреть на подарок английской королевы, чудесный орган, который сам играет разные мелодии. Ты знала о нем? — Почему-то слова вырывались у Селии слишком быстро. — Сегодня после обеда его преподнесли султану.
— Тебе разве не хотелось тоже пойти посмотреть на него?
— Нет.
Лицо Селии внезапно исказилось от боли, которая недавно поселилась в ней и почти никогда не отпускала.
— Расскажи мне о валиде.
— О, она была очень добра со мной. Ну, ты сама знаешь, какой она может быть иногда.
Девушка быстрыми шагами мерила комнату, она не могла сидеть спокойно, будто снедаемая лихорадкой.
— Я знаю? — Росток подозрения проклюнулся в уме Аннетты. — Что же она тебе сказала?
— Ничего. — Селия отвела глаза в сторону.
— В таком случае что ты сказала ей?
— Мм, тоже ничего.
