Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
— Что ж, убью Пелагею, принесу доказательства, да и дело в шляпе, — мрачно решил Гедеон. Одернул рубаху под двубортным шерстяным пиджаком, надвинул на лоб беличью шапку — и бегом к Сезерскому тракту, пока не стемнело.
Злые языки трепали о Пелагее разное. Но чаще других в разговорах проскакивали эпитеты "безумная" и "могущественная". Слейте эти качества в равных пропорциях — и вы получите взрывоопасную смесь.
Гедеон остановился на хрустящей заснеженной тропке, чтобы перевести дух. Выдохнул струйку морозного пара и почесал затылок под шапкой. Его враг невменяем, с букетом причуд и недержанием волшебной силы. Более того, этот враг — женщина. А значит, остерегаться ее следует вдвойне.
Он поискал глазами ориентиры. Ни указателя, ни зарубки на сосне. Непролазный, глухой лес. Селена пугала его страшилками о том, будто деревья глотают охотников живьём. Упоминала о каких-то призрачных арниях, в которых ни в коем случае нельзя стрелять. Что тут скажешь? Больная у сестрицы фантазия. Вот и весь сказ.
Гедеон пожалел, что не успел сменить мешковатые домашние штаны на что-нибудь поплотнее. Ветки бузины и волчьего лыка хлёстко секли по ногам. Чернели по бокам худые рёбра елей. В дупле бестолково ухал заспанный желтоглазый сыч.
Гедеон встряхнулся и прибавил шагу. Ночь спускалась слишком быстро. Слишком охотно распускала над Вааратоном свои черные крылья, словно между нею и Мердой существовал тайный сговор.
Бросив через плечо затравленный взгляд, Гедеон скрипнул зубами и подхватился бежать. Померещилось ему или за деревьями вправду мелькнул чей-то мутный силуэт?
Треск валежника под ногами, гиблая тишь за спиной. Кто-то позади со свистом втягивает воздух, и страх набрасывает на Гедеона свою липкую гипнотическую сеть — не стряхнуть, не выпутаться. Только знай, беги, пока ноги несут. И молись, чтобы тропа не заманила в западню.
Наледь, рытвина, сугроб — какие «ценные» подношения! Колотьё в боку превращается в пытку, по позвоночнику струится пот, а сердце так и норовит выскочить из груди. Ледяной воздух проникает в горло, просачивается в лёгкие. Меньше всего хочется думать о том, от кого бежишь. Но ее образ будто нарочно встаёт перед глазами: полусгнивший скелет, обросший не то змеиной чешуей, не то кожей, взятой у жертв взаймы. Мерда преследует добычу, не зная устали. И если остановиться сейчас, больше ни шагу ступить не сможешь.
В сгустившихся сумерках впереди маячат присыпанные снегом кусты. А за ними забор. С калиткой? Пожалуйста, только бы не на замке!
Гедеон подлетает к калитке, дергает изо всех сил. Удача! Застревая в сугробах, он бежит к парадному входу. И кажется, будто дом тяжелой бурой громадой зигзагом скачет ему наперерез. Но потом Гедеон вспоминает о защитной нити. Нить его нипочем не пропустит. Разрезать ножом? Шальная мысль отскакивает рикошетом, как брошенный по водной глади плоский камень.
«Вот ведь дубина стоеросовая! — шипит Гедеон. — Калитку-то не запер!»
Он спешит обратно, но там его поджидает Мерда. Рот разинут в хищном оскале, глазницы истекают лиловым светом. Воля медленно гаснет, но тело еще сопротивляется, и ноги несут Гедеона к угрюмой коренастой сосне, что растет рядом с домом.
«Съела? Вот то-то же. Не на того напали!» — нервно хохочет он, взобравшись по стволу. Дивные дела творятся! Никогда прежде по деревьям не лазил, а тут вдруг нате вам! Видно, страх не только липкими сетями разбрасывается, но и прыти прибавляет.
Мерда покружила под деревом, повыла изголодавшим койотом и согбенной фигурой удалилась кружить возле дома. Расстроилась, что ускользнул ужин? Держи карман шире! Такие, как она, расстраиваться не умеют.
Мало-помалу Гедеон успокоился, свесил ноги с крепкой сосновой ветки — и только теперь обнаружил, что кожу на руках содрал до крови, а в прорехи на штанах задувает морозный ветер. Поёжился, подышал в ладони и клацнул зубами: до чего же нынче холодно! До косточек пробирает.
Если срочно что-нибудь не предпринять, утром с дерева его будет снимать пожарная бригада — синего и окоченевшего.
Он ползком подобрался к середине массивной ветки, и, вцепившись в нее всеми конечностями, заглянул вниз. В окнах дома уютно горел свет. Эх, там топят сейчас печь и, наверное, пекут пироги. А может, блинчики или запеканку. Вон, какой соблазнительный аромат из форточки!
Конечно, кушаньям из особняка местные харчи и в подметки не годятся. Но голод товарищ непритязательный. Ему лишь бы желудок был полон. А уж чем — вопрос вторичный.
Гедеон сглотнул слюну и насторожил слух: за прочными бревенчатыми стенами лаял пёс. Безобидно спорили голоса.
Он в надежде глянул на крышу. Из печной трубы щедро валил дым. По ней внутрь не пробраться. А как насчет той, другой?
Гедеон поёрзал на ветке и стал осторожно пробираться к краю, обмирая при малейшем скрипе и шорохе. С каждым движением хвоя роняла снежные хлопья и тихонько шуршала по скату крыши. План прокручивался в голове колесом самоходной повозки. Очень тугим, сдувшимся колесом.
Спуститься по трубе, достать из кармана нож и пырнуть им первого, кто попадется под руку. Нет, провал очевиден. Судя по оживлению, в доме явно есть гости. И если он нападет на хозяйку, его непременно схватят.
Тогда можно включить режим дурака, прикинуться декорацией или спятившим трубочистом. А потом под сурдинку Пелагею и пришить. Она же не человек. Ведьма! А убийство ведьмы не преступление. Скорее, подвиг. Разве не так?
Какая-то часть Гедеона с доводами соглашалась. Но что-то внутри противно сжималось змеиными кольцами вокруг сердца, подтачивая уверенность и сбивая весь настрой.
Когда ветка одобрительно хлопнула по черепице мохнатой лапой, Гедеон изловчился, запрыгнул на крышу — и беспомощно заскользил навстречу своей погибели.
* * *
Старушка Дорофея подоткнула Майе одеяло, накрыла ее поверху цветастым клетчатым пледом и собралась уже потушить свечу. Но Майя задрыгала ногами и, сморщив носик, капризно затребовала сказку.
— Эх, избаловала я тебя! — притворно огорчилась Дорофея. — Ну, слушай. Стоит посреди леса дом. Загадочный, древний, как мир. Многие люди пытались туда проникнуть. Кому-то выпадало счастье подружиться с хозяином. А кого-то словно мощным пинком отшвыривало от крыльца. Но еще никому со злыми намерениями не удавалось переступить порог. Правда, ведет в тот дом одна тайная лазейка. Только птица ее разглядит. Говорят, если кто недобросовестный этой лазейкой воспользуется, тотчас забудет всю прошлую жизнь свою и даже собственное имя…
49. Память, прощай!
Трёхмерный Эремиор, черный, как мрак в шахте, стоял, прислонившись к косяку, и не мигая глядел на подопечную. Но Теора делала вид, будто его не существует. Обжигая нёбо кипятком, пила из кружки имбирный чай, болтала ногами под скамейкой и громко смеялась.
— Ни за что больше в этот клуб не пойду! — заявила она Пелагее. — Если для того, чтобы тебя впустили, нужно непременно избивать беднягу-амбала, я, пожалуй, обойдусь без уроков самообороны.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
