Книга Падь - Жанна Штиль

— Зачем?

На душе неприятно похолодело от недоверия. Думают, что она пацана прирежет? Девушка вздохнула и, поджав губы, передала овощ его сиятельству.

— Отрезайте макушку, — чиркнула пальцем по редьке, показывая, где резать. — Теперь выберите сердцевину, чтобы получился толстостенный «кубок». Отверстие наполовину заполните мёдом, накройте отрезанным хвостиком и оставьте до обеда. Перед каждым приёмом пищи понемногу давайте мальчику получившегося сока. Завтра подрежете редьку и добавите мёда ещё, чтобы появился новый сок. — Повернулась к Лиутберту: — Где твои игрушки? — гладила горячую ручку маленького барона.

Он облизал сухие губки:

— У меня есть меч. Правда, он деревянный, но крепкий. Скоро мне сделают настоящий.

— А мишка или собачка у тебя есть?

— Как? — не понял мальчик.

— Не настоящие, а игрушечные.

— У Греты есть заяц и белка. Только они сухой травой набиты. У меня тоже был заяц, но я уже большой и мне нужна лошадка.

— Понятно. Отдыхай, малыш.

— А ты ещё придёшь?

Иноземка улыбнулась:

— Я приду вечером.

* * *

За завтраком Наташа, ни на кого не глядя, ела и думала о своём. Она столкнулась не просто с недоверием баронессы к ней, а с хорошо скрытой за маской волнения враждебностью.

Отношение со стороны графа неприятно удивило. Он повёлся на уловку невестки, своими действиями соглашаясь с ней.

Девушка, ничего не подозревая, просит кинжал разрезать плод редьки. И что? Агна изобразила тревогу. Хотя только что была не против лечения сына иноземкой, не думая о том, что она может легко отравить его и списать это на волю Всевышнего. Нестыковка, дорогая баронесса. Наташа посмотрела на сидящую напротив женщину. Невозмутимая и спокойная. Играла на публику? Похоже. Хотела при его сиятельстве подчеркнуть свой, якобы испуг. Акцентировать на этом внимание. И Бригахбург поддержал её. И это после всего, что сделала для него девушка?

Да, ещё про шпионаж что-то говорил. Какой шпионаж? Что у него есть такого ценного, что он тщательно скрывает? Что-то, что поместится в тайнике. Что? Ирмгард тоже в курсе и папаша боится, что тот проболтается. Всё в итоге может привести к осаде замка. Кто будет осаждать?

Наташа посмотрела на сиятельного. Насупленный и отстранённый.

Дитрих уехал на виноградники. Сбор урожая в разгаре.

Хорошо, что с ребёнком ничего страшного не происходит. Застудили.

Зато Юфрозине всё нипочём. Ни забот, ни хлопот. Нет, есть забота. Шитьё платьев. Обувь сапожник принёс готовую, сделанную по образцу предоставленной графиней пары.

* * *

Юфрозина, вывернув содержимое ларца на покрывало, перебирала сокровища. Похоже, она хотела произвести впечатление на свою нищую компаньонку.

Наташа прошла к окну, устраиваясь на скамье, собираясь поразмышлять на интересующую её тему. Она правильно поняла графиню, намеренно демонстрирующую своё приданое.

— Чего там мелочиться? — сказала она без тени зависти. — Ты очень богатая невеста. Вот вам и гора сокровищ, как в сказке про Али Бабу.

— Сказка? Расскажи, — Юфрозина отбросила в сторону свиток свадебного соглашения.

— Не сейчас. Я тебе не Шахерезада, чтобы таким образом продлевать дни своей жизни.

Наверху сверкающей массы оказалась дага. Наташа сначала опешила, затем её глаза загорелись. Холодное оружие всегда было её слабостью.

Монашка, заметив интерес компаньонки, передала ей дагу:

— Посмотри. Вижу, что хочешь. Это моего отца.

Девушка освободив оружие от ножен, испытала восторг:

— Здо́рово!

Двадцатисантиметровая дага холодно сверкала в полумраке комнаты. Окна, прикрытые ставнями, слабо пропускали свет. Клинок двухлезвийный, тонкий, клиновидной формы; ножны и рукоятка исполнены в строгом стиле, без украшений камнями; гарда короткая; устье и наконечник ножен — накладные серебряные, декорированы оригинальным растительным узором. С такой вещицей расставаться не хотелось. Иноземка отложила оружие в сторонку, с сожалением вздыхая.

Юфрозина перебирала ювелирные украшения, раскладывая и сортируя их. Фибулу в виде жука-скарабея задержала в руках и посмотрела через крупный зелёный камень, имитирующий брюшко, на просвет в окно. Сверкнули рубиновые глаза насекомого.

— Как настоящий, — вздохнула графиня. — Бабушкина вещь.

Цепи, серьги, кольца, браслеты, броши, диадемы… Всё мерцало, отражая скупые солнечные лучи. Не одно поколение потрудилось над наполнением этого ларца.

— Можешь выбрать, что нравится, — без предисловий начала Юфрозина. — Я готова с тобой поменяться некоторыми своими украшениями на твою фибулу. — Глянула она на волосы компаньонки.

— Сразу видно, как они тебе дороги, — проворчала Наташа, мысленно оплакивая зажим для волос.

— Посмотри, — монашка «откопала» небольшую шкатулку, высыпая её содержимое на покрывало. Россыпь золотых монет и камней разной величины и цветов матово сверкнули, ловя скудные лучи света. — Хочешь, возьми камнями.

— Ты не думала о том, что всё это пора поместить под замок или отдать на хранение графу?

— Вот мужу и отдам, когда придёт пора, — довольно прищурилась Юфрозина. — Я люблю время от времени перебирать их.

— Когда родишь — забудешь о побрякушках. Хотя, о чём это она? Няньки же есть, кормилицы, прислуга. — Всё, пошли гулять, — решительно заявила Наташа.

Графиня оживилась, сгребая свои сокровища в ларец.