Она вспомнила о знакомых дамах, которые выглядели в этом положении как переваливающиеся с боку на бок утки.., а животы! Словно огромные арбузы!
— Ну вот, опять ты мелешь чушь, — со смехом сказала она себе. Постепенно ею овладела дремота, но внезапно Касси послышался какой-то шум. Она села, и, свесив ноги, огляделась. Свеча почти догорела, но Касси успела увидеть, как медленно поворачивается дверная ручка. Девушка невольно поежилась. Граф ворвался бы сразу, не тратя времени. Вероятно, это Скарджилл принес ужин и боится испугать ее или уронить блюда.
Но это был не Скарджилл. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить тощего незнакомца. Он скользнул внутрь и снова захлопнул дверь. Луиджи!
Несколько бесконечных мгновений они не отрывали друг от друга глаз. Наконец Касси опомнилась и, вскочив, закричала:
— Как ты посмел явиться сюда? Что тебе надо? Матрос нахмурился, и Касси перешла на итальянский.
— Немедленно уходи! Убирайся, слышишь? Только сейчас она как следует разглядела его. Чуть выше среднего роста, темно-оливковая кожа, пустые, тусклые, словно угольки, глаза. Одежда промокла, и черные волосы блестящими прядями прилипли ко лбу и небритым щекам.
— Что тебе нужно? — повторила она, судорожно стягивая на груди халат.
— Ах, синьора, неужели вы не понимаете? И не узнаете меня? — пробормотал он, нагло раздевая ее взглядом.
— Нет! — взвизгнула она. — Немедленно уходи, иначе с тебя сдерут шкуру!
Луиджи прислонился к двери. Тонкие губы растянулись в широкой ухмылке:
— Настал час расплаты, синьора. Ваш благородный муж зверски прикончил двух моих товарищей и по-прежнему жаждет крови. А, вижу, теперь вы меня узнали?
— Четвертый… — выговорила Касси, едва шевеля губами. — Четвертый bravi. Тот, чье имя мы не знали. Он отвесил ей шутовской поклон. Касси монотонно перечислила имена:
— Джулио, Джакомо, Андреа.., и Луиджи. Убийца хлопнул себя по бедру и восторженно расхохотался.
— Вижу, вы хорошо запомнили нас, ваша высокородная милость! Узнали, каково это, когда брюхо тебе мнет настоящий мужчина?
И внезапно из насмешливо-дерзкого его тон стал мрачно-яростным.
— Да, двое моих друзей мертвы. Мертвы из-за вас и вашего ублюдка — мужа!
Яхта взлетела на гребень волны, и Касси отбросило назад. Тяжело, прерывисто дыша, она схватилась за столбик кровати. Шторм бушевал в полную силу. Никто не услышит ее криков. Никто не придет на помощь.
— Но вас было не четверо, а пятеро. Правда, ты, как и остальные, слишком труслив, чтобы открыть его имя.
В глубине души Касси понимала, что он убьет ее, и все-таки продолжала доводить его, подогревать ярость.
Луиджи стиснул серебряную рукоятку торчавшего из-за пояса стилета и многозначительно пожал плечами:
— У меня было много времени, чтобы хорошенько обдумать, как лучше отправить вас на тот свет, синьора, вместе с вашим драгоценным муженьком. Шторм сослужил мне хорошую службу. Сначала вы, а потом этот надменный подонок!
— Если ты собираешься убить меня, почему не назовешь имя человека, заплатившего вам?
Как спокойно она говорит.., словно просит принести чашку кофе! Но мысли Касси лихорадочно метались, обостренные страхом, сжимавшим сердце ледяными тисками.
— Вы, моя прекрасная англичанка, не знаете, что это такое — быть bravi? — процедил он. — Никто и никогда не заставит меня произнести имя того, кто приказал отправить ваши души дьяволу.
— Но почему, Луиджи? Почему он хочет этого?
— Не ваше дело, синьора. Довольно болтовни, — хладнокровно, почти отрешенно бросил убийца.
— Так, значит, ты попросту ничего не знаешь, верно, Луиджи? Твой хозяин не счел нужным объяснить тебе, жалкому крестьянину, грязной твари!
Луиджи зарычал, и Касси отпрянула, прижавшись к кроватному столбику.
— Будь ты проклята, сука! Заткнись! Мои товарищи не сказали ничего.., ничего, слышишь? Защищали меня.., и его. Я не жалуюсь — он озолотит меня, а вы с вашим мужем, синьора, будете плавать в море, пока акулы не обглодают вас до костей. — Он выпрямился и снова оглядел Касси. — Поверьте, мне совсем не по душе, что придется воткнуть вам стилет между ребрами — ведь вы всего-навсего женщина! Только кровь, хлещущая из перерезанной глотки вашего мужа, возместит мне все тяготы этого гнусного плавания!
Энтони! Он станет легкой добычей, ведь сейчас капитан занят тем, чтобы уберечь “Кассандру”! Он даже не поймет, что умирает!
Волна ярости захлестнула Касси, и она не сразу заметила, что Луиджи медленно крадется к ней. Глаза наемника горели неприкрытой похотью.
— В первый раз мне не довелось по-настоящему насладиться вашим телом, миледи. Это Андреа виноват.., все испортил. Столько крови, столько липкого семени на ваших бедрах! Но теперь все будет по-другому. Перед смертью вы познаете, что такое мужчина!
Он расстегивал пуговицы штанов, которые даже не потрудился стянуть. Касси оцепенела от ужаса и закричала громко, безнадежно, нескончаемо, пока не сорвала голос. Луиджи был уже почти рядом, когда она снова вскрикнула, но он лишь дико рассмеялся, забрызгав ее слюной.
— Вижу, вам не терпится принять меня! Дайте мне насладиться, синьора, и ваша смерть будет легкой.
«Я действительно всего-навсего женщина, — терзалась Касси, — и он не ожидает никакого сопротивления!»
Мысль засела в мозгу острой занозой. Единственная надежда — на женскую слабость, кажущуюся беспомощность.
В этот миг на глаза Касси попались осколки, лежащие под столом.
Цепкие руки уже тянулись к ней, и она почти физически ощущала его похоть, видела торчащий из штанов, налившийся кровью отросток. Касси подалась к убийце и, когда он обхватил ее руками, с силой ударила его коленом в пах. , Луиджи взвыл от боли и ярости и схватился за живот.
— Ты проклятая сука, жалкая шлюха! Помучаешься, прежде чем дьявол заберет тебя!
Он бросился на нее, так и не успев разогнуться. Касси ударила его кулаком в лицо и попыталась скользнуть мимо, но он повалил ее на пол. Перед глазами вспыхнули белые искры. Касси стала вырываться, пока он не занес кулак, чтобы оглушить ее. Тогда она с ловкостью отчаявшегося зверька откатилась вбок, подняв руки над головой. Удар пришелся по щеке, но от страха Касси его почти не почувствовала. Луиджи сыпал грязными ругательствами, проклиная ее. Костлявые пальцы рвали халат. Касси ощутила невероятный душевный подъем, словно озарение внезапно снизошло на нее и придало мужества. Нащупав зазубренный треугольный осколок, она с холодным бесстрастием, будто со стороны наблюдала, как поднимается ее рука с зажатым в кулаке стеклянным копьем. И когда он чуть приподнялся, впиваясь ногтями в ее бедра, Касси не увидела ничего, кроме его искаженного лица, и почувствовала свирепое торжество. Острый, как нож, осколок легко раскроил его щеку от глаза до подбородка.
