Эти Семеро принесли нам Хартию!
Пятеро стали Основой,
Двое — тем, чем живет наш мир.
Но что же случилось еще с двумя,
Блеск которых померк?
Восьмой попытался скрыться с глаз,
Его поймали и заставили служить,
Девятый боролся до последнего,
Но был изгнан,
Рассечен надвое и заточен под землей,
Но смерть не властна над ним,
Он живет и насылает на людей беды.
Исполнив песню, голос умолк. Но затем хриплым шепотом повторил последние строки:
Рассечен надвое и заточен под землей,
Но смерть не властна над ним,
Он живет и насылает на людей беды.
— Хедж, Хедж. Это не то, совсем не то. Мир существует без моей песни. Люди обходятся без моих изобретений. Мои мечты об огне — всего лишь мечты. Но скоро мир преобразится, мой сон сбудется, и зазвучит моя песня, и каждый услышит ее. Не так ли, мой верный Хедж?
То, что вселилось в Ника и говорило его голосом, не ждало от Хеджа ответа. Да тот и сам безмолвствовал. Голос заговорил снова, теперь он повелевал:
— Сожги письмо. Пошли к Клорр побольше Мертвых Рук. Они должны убить Принца, а ты удостоверься, что он точно мертв. Нельзя, чтобы он явился сюда. Войди в Смерть сам и не выпускай из виду эту змею, дочь Клэйр, и убей ее, как только встретишь еще раз. И копай быстрее, потому что я… должен… стать… снова… целым!
Голос выкрикнул последние слова так громко, что Хеджа отбросило словно взрывной волной. Он упал на гниющий полог палатки и выкатился наружу. Там уже настала ночь. Хедж осторожно поднялся на ноги, приблизился к входу в палатку и заглянул внутрь. То, что вселилось в Николаса, уже исчезло. На земле в глубоком обмороке лежал молодой человек. Из горла и обеих ноздрей текла кровь.
— Я понял вас, мой лорд, — прошептал Хедж. — И, как всегда, повинуюсь.
