Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
– Две тысячи двести, – посветив себе, ответил Харальд.
– Без рывков установи дроссель так, чтобы дошло до тысячи девятисот.
Харальд послушался.
– Используем мощность для регуляции высоты, – объяснила Карен. – Дроссель вперед – поднимаемся, дроссель назад – идем вниз.
– А как мы контролируем скорость?
– Положением самолета. Нос вниз – ускоряемся, нос вверх – идем тише.
– Понял.
– Но Боже избави задрать нос слишком сильно – мотор заглохнет, потеряешь тягу и рухнешь.
– И как тогда надо поступить?
– Надо опустить нос и увеличить число оборотов. Звучит просто… вот если б еще инстинкт самосохранения не требовал задрать нос!
– Я это запомню.
– А теперь ненадолго возьми управление на себя, – попросила Карен. – Смотри за тем, чтобы лететь прямо и ровно. Все, давай, управление на тебе.
Харальд с силой сжал рычаг правой рукой.
– В таких случаях полагается отвечать: «Управление на мне». Таким образом, первый и второй пилоты не попадут в положение, когда один думает, что самолет ведет другой.
– Управление на мне, – без особой уверенности повторил Харальд.
Казалось, самолет существовал сам по себе. Сворачивал и нырял, повинуясь движению воздушных масс. Пришлось предельно сосредоточиться, чтобы крылья не перекашивало, а нос не заваливался.
– Ты чувствуешь, что приходится придерживать рычаг управления, а он все норовит и норовит вырваться? – спросила Карен.
– Чувствую.
– Это потому, что мы уже израсходовали часть горючего и центр тяжести самолета сместился. Видишь вон тот рычажок в переднем верхнем углу твоей двери?
– Вижу, – глянул он мельком.
– Это регулятор подстройки. Я поставила его в положение до упора, когда мы взлетали. Тогда бак был полный, хвост тяжелый, а теперь самолету нужна перебалансировка.
– И как это делается?
– Просто. Ослабь свою хватку, не дави на рычаг. Чувствуешь, как он рвется вперед сам по себе?
– Да.
– Отодвинь регулятор подстройки. Теперь удерживать рычаг будет легче.
Харальд кивнул. Действительно, Карен права.
– Найди положение регулятора, чтобы держать рычаг, не прилагая усилий.
Харальд осторожно продвинул рычажок. Рычаг управления снова вжался ему в ладонь.
– Перебор, – пробормотал он и дал маленькую поправку. – Вот теперь хорошо.
– Подстраивать можно также руль управления, передвигая вот эту круглую ручку в зубчатой рейке, здесь, внизу панели управления. Когда настроен как следует, самолет летит прямо и ровно, и рукоятки не оказывают сопротивления.
Харальд, проверки ради, отпустил руку. «Шершень» летел как ни в чем не бывало. Он вернул руку на место.
Облако под ними было не сплошным, а с прорехами, в которых порой виднелась освещенная луной земля. Миновав Зеланд, они летели над морем.
– Проверь-ка высотометр, – попросила Карен.
Оторвать взгляд, чтобы посмотреть на панель управления, удалось с трудом: не верилось, что можно одновременно вести самолет и следить за приборами. Оказалось, они поднялись на две тысячи триста метров.
– Как это произошло? – удивился он.
– Ты слишком высоко задираешь нос. Это естественно. Подсознательно боишься врезаться в землю, поэтому набираешь высоту.
Он взял рычаг на себя. Нос опустился, и Харальд увидел еще один самолет, с большими крестами на крыльях. От страха перехватило дыхание.
Карен самолет тоже заметила и испугалась не меньше.
– Вот черт! Люфтваффе!
– Вижу, – ответил Харальд.
Самолет находился левее их и ниже, но быстро набирал высоту.
Карен, перехватив рычаг, рывком опустила нос.
– Управление на мне, – сказала она.
– Управление на тебе.
«Шершень» вошел в пике. Харальд разглядел, что нагоняет их «Мессершмит-110», двухмоторный ночной истребитель, легкоотличимый по двум лопастям на хвостовом стабилизаторе и похожей на теплицу длинной крыше кабины. Вспомнилось, как Арне под впечатлением рассказывал про вооружение таких «мессершмитов»: на носу установлены пушки и пулеметы, и пулемет заднего боя торчит из кабины. Именно такие сбивают союзнические бомбардировщики после того, как их засекает радиостанция на Санде.
«Шершень» был полностью беззащитен.
– Что будем делать? – спросил Харальд.
– Попытаемся спрятаться в облаке. Черт, нельзя было допускать, чтобы ты так высоко забрался.
«Хорнет мот» стремительно шел вниз. Харальд взглянул на указатель скорости: они делали сто тридцать узлов. Словно катишься вниз на «американских горках». Он заметил вдруг, что вцепился в край своего сиденья.
– Это не опасно? – спросил он.
– Опасней будет, если подстрелят.
Немецкий самолет приближался неумолимо. Он был намного мощнее «шершня». Вспышка, треск пулемета. Харальд хоть и предполагал, что немец будет стрелять, все-таки не смог сдержать изумленного, испуганного вопля.
Карен свернула влево, чтобы уйти от пуль. «Мессершмит» внизу проскочил мимо, огонь прекратился, мотор «шершня» гудел ровно. В них не попали. Да, и Арне как-то говорил, что быстрому самолету в медленный попасть сложно. Может, это их и спасло.
Выглянув в окно, он увидел, что истребитель исчезает вдали.
– Похоже, мы вне досягаемости, – сказал он.
– Ненадолго, – ответила Карен.
И точно, немец вернулся. Время тянулось, «шершень» снижался под защиту облака, а быстроходный «мессершмит» делал широкий разворот. Харальд отметил, что их скорость достигла ста шестидесяти узлов. Облако, маняще близкое, никак не начиналось.
Снова сверкнули огни, застрекотал пулемет. На этот раз «мессер» был ближе и угол атаки лучше. К ужасу Харальда, в обшивке нижнего левого крыла появилась рваная дырка. Карен дернула рычаг управления, и «шершень» ушел в вираж.
И тут они оказались в облаке. Пулемет умолк.
– Слава Богу, – пробормотал Харальд. Было холодно, но его прошиб пот.
Потянув рычаг на себя, Карен вывела самолет из пике. Харальд, светя фонариком на высотомер, следил, как стрелка замедляет свой бег и успокаивается на отметке в тысячу семьсот метров. Скорость также понемногу вернулась к нормальному показателю полета в восемьдесят узлов.
Карен снова заложила вираж, изменив направление, чтобы истребителю не удалось их найти, просто выйдя на их прошлый курс.
– Сбавь обороты до тысячи шестисот, – велела она. – Мы проскочим вон под тем облаком.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
