Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
Лис позвонил своему институтскому приятелю Карнаухову — начальнику оперативного отдела Управления МБ.
— Выручай, Коля! Как бы нам договориться, чтобы вы один телефончик послушали. Да и вообще одного человечка надо бы пофиксировать…
— Что за человечек? — сразу ухватился эмбэшник.
— Вначале давай решим в принципе, — уклонился от ответа Лис.
— А чего решать? Есть закон — вы теперь сами можете и слушать, и фиксировать…
— Закон-то есть, а аппаратуры ни хрена нет, и специалистов нет. Я у тебя не совета прошу, а содействия! Мы же должны взаимодействовать по организованной преступности!
— Это да, — без эмоций отозвался Карнаухов. — Но надо решать по инстанциям.
Ты пишешь рапорт своему начальству, оно связывается с моим, я получаю указание, и мы с тобой взаимодействуем.
Лис, прикрыв телефон, выругался.
— Если бы наше с тобой начальство хотело бороться с преступностью, я бы не звонил с такой просьбой.
— А партизанщиной заниматься я не могу. Времена-то нынче не те…
— Раньше вы здорово «занимались партизанщиной»! — Лис бросил трубку.
Когда армия держит глухую оборону, отдельный боец не способен вести наступательные операции. Но он может ходить в разведку и остро отточенной финкой резать глотки вражеским солдатам, бросать гранаты в блиндажи и другими подобными способами успокаивать свою совесть, Сергея из бара «Встреча» установили легко: Сихно двадцать четыре года, не работает, не судим, контролер рынка богатяновской бригады группировки Шамана.
Фотографию Сихно на бланке, в окружении других снимков, показали Федотовой, та опознала его как «парня по имени Сергей, о котором я ранее давала показания».
Лис начал тщательную разработку нового фигуранта. «Подвел» к нему несколько независимых друг от друга «источников», установил наружное наблюдение и стал напитываться поступающей информацией.
Третий разряд по борьбе, окончил ПТУ, плиточник-мозаичник, год работал в стройуправлении, потом занимался фарцовкой, короткое время перепродавал наркотики. Отбывал пятнадцать суток за мелкое хулиганство, был оштрафован за неповиновение работнику милиции. Последний год — в бригаде рэкетиров, «держащей» рынок. Замкнут. Близких друзей нет. Постоянной девушки нет.
Предположительно, у него проблемы по женской части. «Групповуха» у этой публики — дело обычное, сколько раз во время разгульных вечеринок в саунах и на загородных дачах друзья-приятели пускали девочек «в круг» то «ромашку» устроят, то «девятку», а то без затей — «паровозик», «двустволку» или простой «очередняк». А Сихно пьет вместе со всеми, «косяки» забивает, а как до этого дела — раз, и в сторону…
Как-то раз умелая базарная бикса на спор взялась за него двумя руками: мол, у меня и мертвый кончит, заприте нас на часок — увидите! И, действительно, увидели! Вся в фингалах вышла, в покусах. «Псих», — сказала, и это было единственное цензурное слово, которое произнесли разбитые губы.
А Сихно напился до блевоты и три дня бухал не просыхая. Изредка у него случались запои, последний как раз в середине июля. Тогда же продал Генке Божкову женские серьги и перстень. Объяснил: «Одна сука подарила, а у меня от них тошниловка».
Эту часть информации Коренев дважды подчеркнул.
И еще: сестра Сихно является любовницей Шамана, тот оказывает ему покровительство и пообещал сделать бригадиром.
Последнее сообщение Лис не записал и никому не доложил. Потому что это красный свет, сигнал «стоп». Одно дело бросить в камеру рядового «быка», а другое — взяться за близкого боссу человека. Это уже личный выпад, неуважение, подрыв авторитета, а значит — обязательные ответные меры. А кто из командиров окопавшейся в обороне армии способен совершить действия, неминуемо вызывающие прицельный огонь? Никто. Разве что головорез-одиночка, которому нечего терять…
Лис вызвал Реутова и Ерохина, отдал нужные распоряжения, — Только смотрите, чтобы контакта между ними не было, — подчеркнул он, а Ерохину добавил:
— Сними его тихо, на улице или возле дома, чтоб никто из дружков не видел.
Через пару часов Реутов принес дешевые сережки и тонкий золотой перстенек с красным камнем. Коренев прочел протокол добровольной выдачи и объяснение гражданина Божкова о том, что эти вещи он купил за двенадцать тысяч у своего знакомого Сихно с целью подарить невесте. Потом он прочел протокол опознания, в котором гражданка Павлова В.Н. опознала серьги и перстенек как принадлежавшие ее дочери Галине.
— Как мать держалась? — неожиданно спросил Лис. Реутов пожал плечами.
— Причитала, плакала… Она надеялась, что девка загуляла, уехала куда-то, а тут поняла…
Потом Коренев стоял и смотрел в окно. За пыльным, замызганным стеклом лежал город, в котором он родился и вырос, который когда-то любил, город, миллионы жителей которого устраивали свои дела так, как это им нужно, выгодно и удобно, не вспоминая о законе, потому что он, во-первых, повсеместно не выполнялся, а во-вторых, от него не было никакого толку.
Закон не мог дать им еду и одежду, не мог защитить от грабителей, не мог воскресить мертвых и воздать по заслугам убийцам. Сегодняшней ночью по среднестатистическим прикидкам обворуют несколько квартир, дач, автомашин и гаражей, двух-трех человек ограбят, столько же искалечат, несколько десятков изобьют или оскорбят, может быть, кого-нибудь убьют.
И он, майор Коренев, по прозвищу Лис, и все его отделение УР, и все многочисленные милицейские службы не в состоянии этого предотвратить. Они будут идти вслед за событиями: кого-то задержат на месте, кого-то через некоторое время, кого-то не задержат никогда. Да и задержание ничего не значит, потому что в обществе, где родственники и друзья подозреваемого, ничем особенно не рискуя, могут подкупать и запугивать свидетелей и потерпевших, а свидетели и потерпевшие тоже без всякого риска могут изменять, как хотят, свои показания, где государственным чиновникам по большому счету все равно — будет сидеть преступник в тюрьме или снова начнет гулять среди людей, в таком обществе редкое дело кончается обвинительным приговором.
Ведь когда гражданку Федотову вежливо и культурно спросили о судьбе подруги, она, не моргнув глазом, сказала, что ничего не знает. И в принципе это всех устроило. И тонкая папка розыскного дела могла пылиться в архиве до истечения срока давности, как и сотни ей подобных.
И собранные материалы по Сихно можно уже сейчас передать следователю прокуратуры, а тот вызовет его и спросит: «Скажите, вы убивали Галину Павлову?» А Сихно, естественно, ответит: «Что за ерунда! Конечно, не убивал!» — и добросовестно подпишет протокол, и все на этом закончится, потому что косвенные улики в данном случае ничего не стоят. И следователь спокойненько приостановит дело, а то и прекратит его за отсутствием состава преступления: труп-то не обнаружен.
Вот и выходит, что, раскрывая преступление, надо действовать не по закону, а вопреки ему, рискуя в лучшем случае служебной карьерой, а в худшем — собственной шкурой и не получая ничего взамен. И если пораскинуть мозгами, то спокойней не дергаться… Что многие и предпочитают.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
