Сторм открыл рот от удивления.
– Это все из-за этих цветов? – на лице его отразились одновременно и досада, и радость.
– Ты слышал, что я тебе сказал? – я склонился к нему. – «Живо!»
«Да, милорд!» – он спешно склонился и побежал догонять Инведниса.
За моей спиной всхлипнула Нэиль. Я ничего не сказал и не стал ее утешать. Мне и самому стало скверно, но я ничего не мог поделать. Я был ничем не лучше Дарсиза, верившего в судьбу. Тот исход, выбранный мной, оказался чудовищен, но другого варианта не было…
Все мы отправились в трапезную обедать. Однако все мало притронулись к еде. Я, выудив карандаш, что-то задумчиво жуя, прямо на столе машинально делал набросок Цитадели, потому что только она занимала сейчас все мои мысли.
– Тебе мало стен библиотеки? – к нам подсели Гаст и Авориэн.
Я оторвался от рисунка, глянул на Гаста.
– Можно и так сказать…
Авориэн отнеслась к рисунку более внимательно.
– Это Цитадель? – поразилась она. – Но что с ней?
Гаст также присмотрелся к рисунку. Цитадель была похожа на остров, висящий в черноте, подобно миру Рубежа.
– Ты собираешься…
– Это одно из видений Нэиль. Я всего лишь размышляю над этим.
Гаст глянул на Нэиль, а потом вновь обратился ко мне.
– А в видении это, – он постучал по рисунку вилкой, – сделал ты?
– Этого я не знаю, – опередив меня, уклончиво произнесла Нэиль.
– Но больше некому, не так ли?
Я пожал плечами и посмотрел на Авориэн.
– Инведнис, кстати, сообщил, что сегодня всех нас ждет необычное зрелище – распустится «Вечерний свет».
Глаза Авориэн изумленно распахнулись – она так и не смогла понять, тяготит меня что-то или же пока все в порядке. Но подозрения у нее остались, как, впрочем, и у Гаста.
– Если вы не заняты, я думаю, всем нам надо на это взглянуть, – наконец произнесла она.
Спустя пару часов, когда солнце почти село, мы переместились на смотровую площадку. С тех пор, как я побывал здесь с Игниферосом и Эрслайтом, она весьма преобразилась. Скальный уступ теперь покрывал слой дерна, под ногами оказалась мягкая трава, у скальной стены площадки стебли винограда и шиповника были собранны магами природы в зеленые уютные полушатры. А внизу, там, где раньше была голая мертвая земля, широким поясом раскинулся луг, обрамленный узкой полосой леса. Туда, где высокие зелено-серебристые заросли «вечернего света» овивал легкий ветер, делая луг подобным второму морю, уводила недавно проложенная широкая тропа. Мы устроились прямо на траве, впитавшей тепло дня, и издающей свежий, бодрящий аромат. Рядом раскрылся портал, и к нам шагнули Инведнис со Стормом.
– Цветы распустились! – торжественно провозгласил Инведнис. – Теперь остается дождаться темноты.
Лицо его светилось радостью от предвкушения долгожданного момента, и я невольно улыбнулся, отвлекшись от своих невеселых дум. Небо, между тем, постепенно темнело, звезды проявлялись на его полотне причудливым орнаментом. Гаст подозвал Эрслайта, за которым черной, ленивой тенью поплелся Шэд, к краю площадки и о чем-то тихо заговорил с ним, показывая куда-то вдаль, в море. Инведнис в это время беседовал со Стормом. Мальчишка сначала тихо, а потом все бойчее стал говорить со своим учителем о магии материализации. Все сначала прислушивались, а потом, не сдерживая улыбок, присоединялись к разговору, задавая мальчишке вопросы. Рядом со мной опустилась Авориэн, приглядывавшая за Майлой, – но та, заигралась с собой неподалеку от нас под уютным живым зеленым навесом. Над площадкой воцарилось спокойное, умиротворенное настроение. Даже Нордек с Ретчем позволили себе расслабиться перед тем важным шагом, который нам предстояло сделать…
И вдруг словно порвалась какая-то невидимая струна, заставив незримо дрожать воздух. Я подскочил на месте, ощутив, как сердце оборвалось вместе с этой струной…
– Что случилось, Тэрсел? – встревожилась Авориэн.
– Кто-то раскрыл Портал в библиотеке…
– Какой портал? – Гаст воззрился на меня с изумлением.
– Кто-то проник сюда? – рядом со мной мгновенно оказались Нордек и Ретч.
– Нет… я ничего не чувствую… – ответил я.
И тут до меня дошло, почему. Я собрался орать всем, чтобы они живо убирались отсюда, но не успел. На нас, из горной тени обрушился дракон. Все бросились врассыпную, но дракон серой стрелой взмыл в небо, подхватив Майлу.
– Тэрсел! – закричала в страхе Авориэн.
Детский крик еще звенел в воздухе, а я уже вскочил на зло захрапевшего Шэда.
– Нет, Тэрсел!
Отчаянный крик Нэиль заставил меня обернуться. Я увидел ее темные расширившиеся глаза, как они наполняются слезами. Авориэн взглянула на нее, и отчаянный ужас Нэиль отразился и на ее лице. Она поняла все ничуть не хуже меня, и с ее губ сорвалось шепотом «нет». Но я сделал иной выбор.
– Тэрсел, нет! – повторный крик Нэиль зазвучал мне уже в спину, когда Шэд рванулся вперед, вниз по тропе.
В конце спуска мы пронеслись через ущелье, затем Шэд, гневно хрипя, взлетел на вершину холма и здесь на мгновение замер. Дракон уходил к северу, растревожив вечерние тени. В лесу испуганно кричали птицы. И мы последовали за ним. Шэд прянул вниз, в чащу. Ветка больно хлестнула меня по щеке. Я сжал губы, склонившись к шее жеребца.
– Не отставай от него, Шэд, – сказал я ему, и он еще больше прибавил прыти.
Лес пронесся мимо, и мы вылетели на луг. И тут Шэд резко остановился от неожиданности. Перед нами разгоралось слабое свечение. Сумерки таяли, ночь наливалась чернотой, но тьма отступала от пышного, колышущегося от ветерка моря высоких, в четыре фута, растений. Мечта Инведниса распускалась у нас на глазах. В этом мягком золотистом свете от нас улетал дракон. Спустя миг и мы мчались над светящимися лугами. Не прошло и нескольких минут, как вокруг уже сновали стайки ночных мотыльков, каких-то пробудившихся птах. Как и предсказывал маг природы, все они, отведав цветочного нектара, были осыпаны светящейся пыльцой и теперь мелькали вокруг нас золотыми всполохами.
– Любоваться, к сожалению, некогда, Шэд, – произнес я, заметив, что черные бока Шэда приобретают все тот же волшебный оттенок, как и все вокруг нас – впереди, миновав границу лугов, светящейся линией в лощину скользнул дракон.
Шэд также достиг границы луга, и здесь я его осадил. Дальше мы пошли осторожно. Дракон поджидал нас в конце лощины.
– Что тебе надо? – спросил я, смотря на него. – «Что тебе надо?!»
«Твою кровь», – ответил он.
Перед ним, придавленная лапой, лежала Майла, бесчувственная, но пока целая и невредимая.
«Тогда отпусти девочку», – произнес я.
«Ты убил моего детеныша, я заберу твоего…»
