арконийцы могут позволить себе жить, не думая о Приливах. Не сочтут ли меня Серые излишне высокомерным? Но Харека больше волновал другой вопрос.
— Скажи вот что: наших триста тысяч приедет сюда разом. Ваше хозяйство не надорвется?
— Что такое триста тысяч против двадцати пяти миллионов?
— В Арконате живет двадцать пять миллионов человек? — поразился Харек.
— Не в Арконате, в Шоканге. И потом, откуда, по-вашему, к вам везут все это продовольствие? Тирсин в последние годы почти ничего не продает, а лосальтийцы вообще чудные — не пашут, не сеют, а как-то кормятся!
Харек опять усмехнулся.
— Они кочевники, — пояснил он. — Болота живут своей жизнью, твари землю роют, то здесь появятся, то там. Вот люди и мечутся от одного островка к другому, отдельными семьями, чтобы внимание не привлекать. Племя целиком собирается только в сухой сезон, свадьбы играют, разбирают споры. Там сельским хозяйством занимаются только маленькие общины при святилищах. Растят специи, орехи, все — на обмен или для ритуалов. Вот тирсинцы действительно чудные. Овцы пасутся на склонах — земли не видно, лес весь вырубили, ячмень сажают на одном месте по пять-шесть лет подряд. Словно одним днем живут! Земля от такого обращения вся клоками, даже без проклятий, оползни, неурожаи. Чем они раньше торговали — ума не приложу.
Я слушал и с незнакомой прежде гордостью отмечал разумность арконийских законов: у нас за нарушение севооборота и урон урожайности земель можно было загреметь на каверрийские оловянные рудники, не говоря уже о потере имущества. Хотя на данный момент свободной земли в Арконате было завались.
Все эти разговоры помогали убить время, имитировать деятельность, но не снимали вопроса: сколько еще мне так жить? Я не трепал мастеру Ребенгену нервы постоянно, это было недостойно Лорда, но каждый раз после его контактов с начальством отмечал сжатые губы и озабоченный взгляд мага. Что означало — изменений нет. Но невозможно же убегать до бесконечности! Ни Сандерсу, ни мне.
К концу третьей недели даже у неунывающих Серых стали появляться предложения разделиться. Мастер Ребенген вскользь упомянул, что будет рекомендовать руководству прорыв в Гатангу. У меня тоже начали выкристаллизовываться некоторые планы, но поделиться ими с наставником я не успел — в ситуации случился перелом. Жаль только, что не в нашу пользу.
Все мирно ужинали в очередной безымянной дыре, с точки зрения Лорда напоминающей кукольный домик. Серые обменивались игривыми взглядами с какой-то смазливой девицей (просто феноменальная способность завлекать баб!). Пограничные из оставшегося с нами взвода согрелись, расслабились, скинули плащи и начали выставлять сапоги сушиться прямо у очага, на котором готовилась пища. Мастер Ребенген, ушедший обмениваться новостями с начальством, отсутствовал неожиданно долго, вернулся суетливым шагом, воровато огляделся и плюхнулся за наш стол.
Маг был мрачен, как смерть, и при взгляде на него у меня в груди тревожно екнуло.
— Убит повелитель Дарсании, Великий Лорд Рамон Дарсаньи, — сиплым полушепотом сообщил наставник. — В своей резиденции, штурмовым заклинанием. Его средний сын исчез, скорее всего, тоже убит, поскольку для нападения использовалось заклинание родственной крови. Говорили же им, что этот гадюшник в Холмах разогнать надо!
— Вот почему мы так спокойно ездим, — выдохнул Кейз. — Сандерса в Шоканге нет! Сюда он послал сообщника, а сам готовил покушение в Дарсании.
— Проклятье!!! Мы этого не предвидели. Проклятье, проклятье…
Я смутно помнил Рамона Дарсаньи, Великого Лорда с вепрем на щите, приезжавшего в Академию пару раз на разные важные мероприятия. Полноватый русоволосый здоровяк, он запомнился мне жизнерадостным и улыбающимся. Трудно было представить его в роли человека, пытавшегося меня убить, еще труднее — в виде изъеденной магией груды костей. Единственное, почему я вообще обратил на него внимание, было его родство с Сафаром: игнорировать Сафара не мог не то что человек без души, но даже и хладный труп. Не к месту я о мертвецах…
Мастер Ребенген не дождался от меня реакции и продолжил:
— Разделимся. Мы с тобой отправимся в Россангу. Есть предложение выдать тебя за Пограничного Стража, к ним там вопросов не возникает ни у кого и никогда.
Услышанное быстро вывело меня из оцепенения. Мысль (даже мысль) о том, что мне придется жить жизнью Пограничного, да еще не среди своих, была совершенно неприемлема. После такого они очень скоро будут жалеть, что Сандерс меня не достал.
— Тогда лучше в Ганту!
Эту идею я разрабатывал уже давно.
— Ты желаешь проделать весь путь снова, в обратном направлении?
— Зачем? Воспользуюсь тем порталом еще раз, а потом обратно — им же!
— Знаешь, Гэбриэл, это все-таки слишком решительный шаг…
— Вы преувеличиваете разницу между демонами и Пограничными, наставник, но первые меня уже признали за своего, а со вторыми мне для этого придется драться. Без шуток. Кроме того, в Ганту явно сохранились остатки библиотеки, а в казарме я только мышцы смогу накачать. Все необходимое мне у демонов есть.
Еда, горячая вода, высокие потолки, развлечения и вменяемые собеседники (по крайней мере, один точно). Никакого дождя (над Пустошью обычно очень сухо). Кроме того, тамошний босс мне кое-что задолжал (моя гривна!).
Мастер Ребенген потрясенно покачал головой.
— Предложение про Россангу мне поручили сделать тебе официально…
— Ответ: нет.
— Я понял тебя. И я передам твое встречное предложение. Хотя сомневаюсь, что кто-то воспримет его всерьез.
Я пожал плечами.
— А что говорит отец?
— Это следующий вопрос. Твой отец теряет терпение. Его больше не устраивают наши заверения, что все хорошо, он хочет видеть тебя лично. Что заставляет меня просить тебя повременить с Ганту, Гэбриэл. Вам надо встретиться.
— А это не опасно — двум Лордам находиться в одном месте? Ну учитывая обстоятельства.
— Опасно! Опасно до безумия, но… — Наставник замялся, подбирая слова;
— Папа закусил удила, — понял я.
— Вот именно. Нантрек попытается его успокоить, но это еще никому, кроме меня, не удавалось. Завтра утром будем знать результат.
Мне не нужно было ждать утра, я и так знал, чем кончатся эти уговоры. Он никого не будет слушать. Маги доказали свою бесполезность слишком наглядно, теперь отец собирался взять дело в свои руки. И ему безразлично, повлечет ли это за собой чуму, потоп или конец света, всю свою Силу (а она у него есть) он собирался обрушить на врага, невиновным оставалось только прятаться или разбегаться. Шансов выжить у Сандерса не было, но если безумному магу нужна была не жизнь, а Хаос, то он нашел верный способ его разбудить. Мне неприятно было об этом думать, но папа был слабым звеном в политической системе Арконата. Да, покойный Рамон был скотиной (прости меня,
