ладонью…
Люба просто остолбенела.
12:01 – 12:14
Как можно охарактеризовать отношения между кочегаром ОАО «Двери Люксэлит» Аркадьичем и сборщицей дверных каркасов Зинаидой Зиновьевной Сфериной? Сам Аркадьич ни мог внятно ответить на этот вопрос, потому что ни разу не задумывался над этим, при том, что мужчина и женщина работали вместе уже ни первый год.
Из-за отсутствия нормального опыта общения с противоположным полом, истопник не вполне представлял, как ему следует себя вести, когда судьба сводит его к диалогу с женщиной или к совместному с ней труду. Поэтому всех женщин он по умолчанию расценивал как коллег и даже не помышлял о чем-то другом, прекрасно осознавая отсутствие у себя физического потенциала. Ну какой должен быть у девушки вкус, чтобы она могла полюбить несимпатичного и уже давно не юного уголовника? А у Сфериной и без какого-то там тщедушного кочегара не было проблем с личной жизнью и при выборе очередного интимного партнера, если бы она вспомнила об Аркадьиче, то поставила бы его где-то ближе к концу списка из десяти претендентов.
Короче говоря, этих двух людей практически ничего не связывало. Ничего до этого дня. А теперь так получилось, что кочегарские руки облапали пролетарское тело аппетитной женщины, лазали там, где она позволяла лазать только избранным и только в определенные моменты тесной близости. Щупали то, что дозволялось щупать хоть и многим, но не каждому. Такое бывало раньше, когда она перебирала с алкоголем, на какое-то время выпадала из реальности, а потом оказывалось что у кого-то о ком она почти ничего не знала было с нею то, что в одном реалити-шоу называют «волшебством». В такие моменты она чувствовала себя амбивалентно – приличествующая зрелой женщине сдержанность противостояла определенной доли распущенности. Сейчас было нечто похожее: ее облапал мужчина – тут больше хорошего или плохого? Пожалуй, больше хорошего – ведь он оказывал ей медицинскую помощь и не посягал на что-то большее. А если бы посягнул, она бы отказалась?
Тем временем Аркадьич закончил с перевязкой Зинаиды, истратив на нее весь запас марли и перекиси водорода. В его пластиковом ведерке из-под майонеза «Провансаль», заменяющим собой аптечку, оставались еще активированный уголь, ацетилсалициловая кислота и еще какие-то оранжевые капсулы для пищеварения. Что из этого могло бы облегчить физические страдания потерпевшей? Оказалось, что уровень знания фармакологии у тощего истопника приближался к абсолютному нулю и, признавшись, что лично он сам всем медикаментозным средствам лечения предпочитает старую добрую водку с перцем, которой сейчас у него с собой нет, Аркадьич предложил Сфериной оранжевые капсулы с непонятным названием, но Зинаида отвергла их решительным жестом и встала с кушетки. Она заявила, что хочет позвонить в полицию. Немедленно! Сию минуту!
– Аркадьич, дай мне телефон, – потребовала она, подходя к одному из трубопроводов и открутив краник, сделала несколько глотков холодной воды прямо из трубы. – Я потеряла свой.
– Какой телефон? – опешил кочегар, складывая незатейливые лекарства обратно в «Провансаль».
– Свой, – женщина напилась и вытерла рот толстой пятерней.
– У меня сдох аккумулятор, – ответил он тоном заядлого автомобилиста.
– Не может быть. У тебя есть розетки.
– У меня нет зарядника.
Зинаида воззрилась на кочегара как на предавшего ее лучшего друга.
– Что значит «нет»? – медленно произнесла она и Аркадьичу вдруг стало не по себе. Он поспешил отвернуться.
– Зарядника у меня нету, – повторил он.
– Скажи-ка, милок, – в интонации Сфериной показались угрожающие вибрации, – почему это ты не хочешь вызвать ментов? Ты же видел, что случилось в цеху. Тебя это, что, вообще не волнует?
– Да что ты такое брешишь, Зина? – Аркадьич никогда не был актером и совсем не умел владеть лицевыми мышцами. Вместо изумления на его лице появилась маска испуга. Он постарался исправиться, но сделал только хуже – лицо предательски задергалось. – Мусоров надо звать, однозначно! Надо. Но у меня нет зарядки… В рот ее чих-пых…
– Чего ты испугался? – напрямую спросила Сферина и это был как удар хлыста.
У Аркадьича были свои счеты с полицией-милицией, его уголовное прошлое уже не вытравишь из его судьбы. Он никогда не связывался с правоохранительными органами, навсегда отстранив себя от «вонючих мусоров» и «ментов поганых», но только на этот раз причина была вовсе не в личной неприязни. Следуя логике, какие бы человек не испытывал эмоции к полицейской структуре, но в данном случае, когда в цеху произошли убийства и на полу лежат трупы, человеку следовало бы пренебречь личными принципами. Аркадьич это понимал и видел, что и Сферина думает точно так же.
– Зин, у меня зарядка слома… – он все же делал робкие попытки отговориться и Сферину не на шутку взбесило.
– Твою мать, Аркадьич! Повернись направо! Что ты видишь? Ну? Что ты видишь? Я не знаю, что видишь ты, но я своими собственными глазами вижу чей-то заряжающийся телефон! Кажется, это старенький «Алкатель» и кажется он подключен к колонкам через «блютус». Вон розетка, в ней зарядник с телефоном, экран горит. А теперь скажи, что произошла религиозная невидаль и всемилостивый Боженька в самый нужный момент сотворил чудо! Починил зарядник! Аллилуйя! Кого-то Бог не может избавить от болезни и спасти жизнь, а кочегару Аркадьичу чинит телефонный зарядник и именно тогда, когда я на него взглянула!
Кочегар скрипнул остатками зубов.
– Ладно, – прорычал он, выдергивая телефон и отдавая его женщине. – Звони ментам. Только не здесь, выйди на улицу.
– Почему это? Аркадьич, тебе говорили, что ты странный?
– Уходи, Зин. Ты получила телефон, теперь иди и звони кому хочешь. А здесь… ничего не слышно.
– Так выключи ты свою распроклятую музыку!
– Слышишь, как топка гудит? И вообще тут связь очень плохая, много железа, оно фонит. Звони на улице.
– Милок, – подозрительно прищурилась Сферина и Аркадьич понял, что она теперь не отвяжется. Такая женщина с таким взглядом так просто не уходит, – ты чего боишься? Отвечай-ка, чего ты боишься, а?
Она уловила его метнувшийся в сторону взгляд и проследила за ним. Аркадьич сглотнул и невольно попятился от Сфериной, а та, заподозрив что-то неладное, пересекла тесную кочегарку и сперва уставилась на недомытую кровь на стене и полу, а потом на кое-что, лежащее на распилочном столе. Это кое-что было накрыто старой серой толстовкой, которой до этого, наверное, мыли полы. Женщина медленно протянула к этому округлому предмету руку…
– Зина, не надо, – предупредил ее Аркадьич.
Толстые пальцы с красными круглыми ногтями взялись за материю. Раз – и толстовка осталась в женское руке, а на Зинаиду Зиновьевну воззрились засыпанные мелкой коричневой пылью глаза.
Голова.
Потекли тягучие длинные секунды, женщина медленно
