смысла сидеть здесь и ждать, когда он придет. Лучше уж я сам приду к нему… захвачу с собой свою женушку, чтобы он решил, что мы готовы к переговорам.
– Он оторвет голову тебе и скормит своим птицам, – Фрам облокотился на арбалет, – не дури… она дойдет… это самая упрямая девица, из всех, что я знал и потом она задолжала мне поединок, так что не отвертеться.
– До этих пор не оторвал, так что может и сейчас не оторвет, – принц пожал плечами, – я верю в Эйрию, я не верю, что можно выстоять иначе, чем уничтожить его.
– Давай подождем еще немного, – после некоторого сомнения сказал король, – если верить принцу Оруэлу, что путь займет около 4 х дней, то они уже прошли. Если король примет наше предложение и соберет армию, то на это тоже потребуется время, как и на то, чтобы дойти… уже прошла неделя… значит осталось недолго. Или они скоро появятся … или мы будем вынуждены на вылазку, чтобы убить его.
– Хорошо, ждем до завтра и, если ничего не меняется я делаю так, как предложил, – резюмировал Конрад и отлепился от стены, – арбалет, – приказал он парнишке помощнику и получив его, взобрался обратно на стену, не собираясь стоять в стороне, когда атакуют его город.
Все снова закрутилось в суете битвы. Снова раздавались стоны раненых, снова орки безуспешно пытались подняться на стены, а когда им не удавалось, они пытались разнести их. Но им не удавалось. Отряд эльфов, что остался в городе с принцем Оруэлом уменьшился больше, чем на половину. Но никто не делал различий между раненым человеком или эльфом. Эта битва окончательно стерла вековую ненависть и женщины, ухаживающие за ранеными, также аккуратно и бережно поправляли повязки на головах с темными волосами, как и со светлыми.
Но город держался. В темноте атака орков затихла. Похоже они тоже устали, решив, что окруженный город никуда не денется, и готовились к утренней атаке. Лишь вдоль стен летали Птицы Смерти, норовя схватить зазевавшихся солдат, но это была скорее мера устрашения, нежели что-то серьезное.
Эльфы подошли, как всегда бесшумно. Огромная армия разделилась на несколько флангов, готовясь атаковать, и лучники заняли позиции. Эйрия огладила коня, и поправила сверкающую кольчугу. Удержать ее было невозможно, да никто и не пытался. Эйрдар командовал правым флангом и его задачей было оттеснить орков от городских ворот. Ночь была в разгаре, когда ее пронзили сотни огненных стрел. Казалось, загорелся весь мир, все полыхало, а через огонь неслась эльфийская коница, рубя на скаку всех, кто попадался на пути.
Конрад дремал прямо на стене, но проснулся за мгновение до атаки эльфов, он сонно вгляделся в темноту и улыбнулся, – коня, – крикнул он, – гвардейцы седлайте коней, открывайте ворота, – приказывал он на бегу и впрыгнув в седло, выхватил меч и первым выскочил из города, намереваясь застать врасплох не готовых к атаке из города орков, которые итак отбивались от эльфов.
Надо было отдать должное орки были неплохие войны. Они довольно быстро оправились от неожиданности и попытались выстроиться в ряды, но время было упущено. Эльфийская конница была повсюду, а стрелки подходили все ближе. Эйрдар бился уже почти у самых ворот, когда они открылись и из них вырвались всадники. Рассматривать их было некогда, но с их помощью они разделались с остатками этого фланга и поскакали в основную гущу битвы. Люди, засидевшиеся в городе и, уставшие оборонятся, с удвоенной силой атаковали сейчас, понимая, что это их единственный шанс, а Конрад прорубал себе дорогу к шатру, видневшемуся на окраине лагеря орков, он чувствовал, что их главный враг там и понимал, что никакой победы не будет, пока он не уничтожит его.
Это была эпическая битва. Глоймо, который все это время был внизу у раненых, поднялся на стену и попытался найти Черного Властелина. Закрыв глаза, он скользил взором по полю битвы, старательно прогоняя от себя всю боль и кровь. Он видел, как юноша упал разрубленный орочьим топором и как эльфийская стрела наказала убийцу. Видел, как двух эльфов зажали и рвут на части орки и понимал, что не может им помочь. Сейчас у него была другая цель. И он нашел его неожиданно быстро. Более того, он не просто нашел его, он почувствовал его страх и желание бежать. А вот этого допустить было нельзя. Глоймо сосредоточился, пытаясь понять, кто где в этой битве и отыскал Хранителя. Тот упрямо пробивался к шатру, но Черный Властелин только что покинул его, и надо было спешить. Собрав силы, которых оставалось мало, Глоймо послал видение Конраду. Картинка была настолько четкой, словно все это происходило на расстоянии протянутой руки.
Фрам даже не сразу понял, что происходит, когда его принц на несколько мгновений остановился. Но за время этих путешествий Фрам уже устал удивляться и сейчас просто прикрывал друга.
– Поспеши, – прошептал Глоймо, – Хранитель, ты сможешь остановить его.
Конрад встряхнул головой приходя в себя и с силой выслал коня в нужную сторону и наконец нагнал его, – куда ты бежишь? – крикнул он в спину тому, кого боялся весь мир…Принц догнал его и прыгнув, сбил с лошади, покатившись по траве, но тут же вскочил и обнажил меч, видя, что противник делает тоже самое…Это был обычный человек, чуть повыше Оруэла и темноволосый, но больше ничем от них особо и не отличался. Доспехи были легкие, но прикрывали грудь, а Конрод лишь усмехнулся. Это был никакой не Черный Властелин, а обычный смертный предводитель обычного войска, и сейчас, в этот момент, они решат, что будет править миром в ближайшие столетия, добро или зло, любовь или ненависть…Всего то, ничего сложного. Конрод множество раз бился с противниками, которые превосходили его силой или численностью, вот и сейчас это самая обычная битва, битва, которая решит их судьбы… мечи с силой встретились, вышибая кучу искр и младший сын короля понял, что именно для этой, самой обычной битвы, он был рожден…
Никто не знал, что происходит на разных флангах, никто не думал, за кого бьются эльфы, а за кого люди, но все знали лишь то, что победа в этой битве будет общей. А значит они должны победить. Эйрия сражалась с огромной Птицей Смерти, которая только что чуть не разорвала парнишку со львом на форме, и девушка лишь успела подумать о том, что стоило бы подождать кого-то. Потому что Птица была мощной, а эльфийка уже порядком устала. Рука с мечом тяжелела, на блестящих некогда доспехах были уродливые
