Книга Тимьян и клевер - Софья Ролдугина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
– Знаю, – перебила она. И кивнула на дверь. – Проходи. А ты, келпи, снаружи обожди. Мальчишка своё решение сам должен принять.
В доме у колдуньи горели свечи – не один десяток, не два, а целая сотня. И белые, и красные, и чёрные, и золотые… Прялка тихо шелестела, само собой вертелось колесо, и вытягивалась из кудели длинная нить – из тёмной шерсти светлая, из светлой тёмная. Стоял густой дурманный аромат не то разморённых солнцем луговых цветов, не то смолы, не то курений.
– Прежде, чем дальше говорить, скажу вот что, – произнесла Морин, глядя на гостя задумчиво. – Айвор, спору нет, строптив, всё-то должно идти по его воле. Но кое в чём он прав. Пусть мне немного пророческого дара отмеряно, но сколько я вперёд ни заглядываю, вижу одно: ползут железные машины по земле, по воде и по небу, и холмы начинены железом, и плоть железом окована. В таком мире фейри не жить, – покачала она головой и сузила глаза. – Там и человеку-то скверно. И есть два широких пути. Первый – туда, где нет ни фейри, ни колдовства. Второй – к людской погибели.
И умолкла.
Киллиана пробило дрожью; воочию предстали эти две дороги. Но тут почудился ему птичий стрёкот, и зазвучал весёлый голос Падрэга: «Порешим так: сколько б сорок ни летало, всё вам к счастью, а мне – к крепкому сну».
Губы растянулись в улыбке:
– Среди моих друзей так говорят: если судьба неясная, значит, ты сам её выбирать можешь. Вот и я выбираю третий путь, пусть он непротоптанный и ненахоженный. Рассказывай до конца.
Морин усмехнулась:
– Ишь, какой смелый выискался. Нет, что б Айвор ни болтал, а всё ж недаром он тебя спас. Слушай же… – понизила она голос. – Первый – тот, где ему погибнуть, второй – где тебе не жить, ибо сердце на двоих разделить нельзя. Но есть третий путь, и ведёт он под холмы, как исстари определено. И Айвору там тридцать лет спать, пока железо поёт, а тебе его покой тридцать лет сторожить. Пойдёшь ты по этому пути?
Пламя свечей затрепетало, точно на ветру; аромат стал горше.
– Да.
– Даже не зная, что в конце ждёт?
Огни дробились, множились, окружали Морин дрожащим ореолом; стены отдалились, и тьма нахлынула с четырёх сторон.
– Да.
– Даже если придётся всё, что любишь, оставить здесь?
Киллиан прерывисто вздохнул, пошатнулся, чувствуя вкус губ Фэй на своих губах. Колдунья смотрела пытливо.
– Да, – выдохнул он, распрямляя спину. – Пойду.
– Ну, тогда, – улыбнулась Морин – впервые по-доброму, – ступай за ключами.
И – толкнула его в грудь.
Он нелепо взмахнул руками, теряя равновесие, и очутился на вершине холма. Солнца не было видно, однако тёплый закатный свет словно бы исходил отовсюду. Горело всё кольцо горизонта – где золотым, где пурпурным, где оранжевым… Вниз убегала тропинка, старая, едва заметная, а склоны вокруг поросли высокой травой, болиголовом, осотом, виднелись кое-где васильки, бодяк, лютики, чертополох, розовый вереск и наперстянка. Но ни птица не пролетала в небе, ни зверь не прошмыгивал в зарослях.
У подножья холма что-то поблёскивало – мягко, как вода, ловящая отблеск факелов. Киллиан прислушался к себе – сердце забилось ровнее – и начал спускаться.
Когда он прошёл треть пути, то увидел Джейн. Сестра сидела на камне вполоборота и нянчила младенца, укутанного в шерстяной платок.
– А вот и ты, брат! – воскликнула она, повернув голову. Тёмные волосы её были заплетены в пышную косу, голубые глаза сияли от радости. – Всё-таки ты вернулся! Может, останешься? Если дальше пойдёшь, то никогда мы не свидимся. Присядь хоть ненадолго, поговорим… Вот угадай, кто у меня родился – сын ли, дочка?
И страшно ему захотелось немного задержаться с сестрою, побыть рядом с нею – так сильно, что ноги словно приросли к земле.
Но тут увидел он на тропинке серебряный венец, покрытый чёрной копотью, и холодок пробежал по спине.
– Нет, сестра, прости, – повинился Киллиан. – Я не могу с тобой задержаться. Мой путь лежит дальше.
Джейн горько вздохнула, расправляя складки на платке, в который был укутан младенец, а за спиной у неё появился Падрэг – светловолосый, тонкий и стройный, как молодой клён.
– Ступай спокойно, названный брат, – сказал он, положив Джейн ладонь на плечо. – Теперь мне о ней заботиться, мне её защищать.
И Киллиан пошёл дальше.
Когда миновало две трети пути, он увидел свою матушку, стоящую под яблоней. И какой старой показалась эта сильная прежде женщина! Её седые волосы полоскал ветер, а лицо было печально, а у ног лежали сухие колосья.
– Сыночек, кровиночка, побудь со мной! – попросила она, улыбнувшись, и протянула к нему руки. – Обними меня хоть на прощание! Если ты вниз пойдёшь, больше уже нам не свидеться.
И так ему стало тоскливо, так захотелось обнять родную мать, попрощаться с нею – невозможно было устоять. Но когда ступил он в сторону, чтобы сойти с тропы, то вдруг увидел на обочине золотое наливное яблоко – и вернулся.
– Прости, матушка, – ответил Киллиан. – Я не могу этого сделать. Я должен идти вниз, за ключами.
Она горько заплакала. А из-за её юбки выглянула голубоглазая девчонка и сказала:
– Ступай, дядя Киллиан. Прежде ты о бабушке Мэри заботился, а теперь мы с братьями и сестрицами станем.
А небо всё темнело, темнело, и расцвечивалось яркими полосами, словно бросал кто-то в вышине друг на друга полупрозрачные отрезы шёлка – лилового, алого, жёлтого, зелёного, голубого, пурпурного. Ветер заколыхал верхушки травы, и всё сильнее сверкало что-то внизу, у конца тропинки, и слышалось уже негромкое журчание воды. У самого подножья холма раздвинулся полог сумерек, и показалась стройная девушка с кудрявыми рыжеватыми волосами.
То была Фэй.
– Не уходи, Киллиан, – позвала она едва различимо, словно боялась собственного голоса. – Не оставляй меня. Возвращайся, и вдвоём мы все несчастья переживём и одолеем. Я ведь знаю, что ты ко мне посвататься хотел, я и кольцо уже видела, и я люблю тебя, а ты – меня, и этого не изменить.
Сердце точно остановилось.
Киллиан стал сам себе противен за то, что оставлял одну невесту, лучшую на свете. У сестры нынче есть муж, который её беречь и лелеять станет, матушку внуки развеселят… А Фэй – одной горевать?
Он почти уже решил сойти с тропинки, когда заметил в траве тисовую ветвь – мёртвую, сухую.
И остановился.
– Прости, Фэй, – отступил он назад. Губы точно онемели. – Я не могу вернуться, хотя ты любишь меня, а я – тебя, и этого не изменить. Как бы я хотел остаться! Но как потом жить, зная, что в груди у меня бьётся сердце, взятое взаймы? Как жить, если цена счастья – смерть того, кто был ближе друга, роднее брата? Как своей собственной рукой обречь весь волшебный народ на небытие?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Тимьян и клевер - Софья Ролдугина», после закрытия браузера.