— Так тёть Маша присматривает. Вдруг чего — позвонила бы. Зачем тащиться в такую даль?
Валентина наполнила чашки чаем.
— Хочу забрать некоторые вещи. Да и памятник пора установить. Нужно проконтролировать. Чтобы не было так, как с дядь Васей. Деньги взяли, а работу не выполнили. Тут контроль нужен. — Закончив возиться с заваркой, выглянула в прихожую, начав терять терпение: — Нин, ты что там, оглохла? Сколько можно ждать! У нас автобус через час.
Заспанная девушка выплыла из спальни, зевая на ходу.
— Так ещё рано.
— Какой рано? Ты на часы смотрела? Уже начало девятого. Давай-давай, пошевеливайся.
Ели молча и в какой-то нервной спешке. Валентина Андреевна периодически сверялась со временем и подгоняла младшую дочь. А Стася спешила за компанию, не желая завтракать в одиночестве.
Было такое странное состояние: будто и радоваться надо, что на целых два дня остается одна, что сможет спокойно вздохнуть, всплакнуть, не прячась от любопытных глаз, и в то же время понимала, что тяжело ей будет. Уже и так несколько раз порывалась позвонить Владу, чтобы просто убедиться, что у него всё хорошо. Скучала безумно. Максим и так был немногословен, а в последнее время вообще молчал как партизан. Узнать что-нибудь стоящее было практически нереально.
Услышав, как щелкнул дверной замок, неспешно подошла к окну и выглянула на улицу. Неподалеку от подъезда стояла машина Макса, а он сам сидел на соседней лавочке и разговаривал по телефону. Заметив её у окна, помахал рукой. Стася помахала в ответ, протяжно выдохнув. Машинально рука потянулась к высокой горловине свитера, проверяя, не оголился ли случайно порез. Благо, разгар зимы, ни у кого не возникло вопросов по поводу её неожиданного увлечения водолазками и высокими воротниками.
К подъезду подъехало такси и, прихватив маму с сестрой, укатило прочь. За ними тут же увязалась серебристая девятка. Стася знала, что это люди Шамрова. Подобная опека наполнила сердце безграничной благодарностью. Может, и правда, позвонить первой? А ещё лучше поехать к нему. Увидится. Поговорить. Убедиться своими глазами, что всё хорошо. Ведь думала о нем постоянно. Ежеминутно. А ночью, уткнувшись в подушку, оплакивала тоску вселенского масштаба и понимала с болью, что мечта её — сплошная утопия. Вот только, как в той песне, тянуло её к Шамрову силой сладкого опия.
Неожиданно прозвучавший звонок телефона заставил подскочить на месте. Зловеще он как-то прозвучал. Не по-доброму. Возможно потому, что громогласно разорвал абсолютную тишину. Как же Стася ждала этого звонка. Но сейчас застыла в нерешительности, боясь ответить.
Дрожащей рукой поднесла сотовый к уху. Горло сжалось от плохого предчувствия.
Сначала было слышно только дыхание, а потом, она услышала такой родной голос:
— Настя, — начал Влад негромко, разрывая установившееся молчание, — В Мишу стреляли… Он у Варланова, за городом. Ира тоже там. Поддержишь её?
Вот теперь действительно наступила тишина. Стася плюхнулась на диван, ухватившись рукой за спинку, и быстро закивала головой, не в силах вымолвить хоть слово. Только Влад не смог увидеть её согласия. Пришлось прокашляться, вернув способность говорить.
— Конечно, поддержу. Я сейчас же еду. Влад… — запнулась, почувствовав, как перехватило дыхание. — Ты как?
— Как я могу быть?.. Хреново! Ладно, сейчас это не важно. Я предупредил Макса. Он ждет.
— А ты?! Ты уже там? — как же ей хотелось увидеть его. Стася вполне осязаемо могла представить, что сейчас испытывал Влад. Она должна быть рядом.
— Я приеду позже.
Было не трудно догадаться, чем он сейчас занимался: шёл по горячим следам, стремясь перехватить стрелков.
Стася вскочила с дивана, накинула куртку и прихватив телефон с ключами, понеслась на улицу, где её уже поджидал Максим. На вопрос, как всё случилось, сухо бросил через плечо, что и сам не особо в курсе. Знает только, что стреляли час назад, возле дома Скотника, когда он садился в машину.
Бедная Ира. По дороге к коттеджу Романа Викторовича Стася пыталась собраться с мыслями. И корила себя за то, что большая часть её самой испытует тихую радость оттого, что Влад цел и невредим. Не дай Бог оказаться на месте Харчук.
К самодельной операционной добрались за рекордное время. Макс летел на максимальной скорости и тоже пребывал в подавленном состоянии.
Ира была на улице, возле расчищенной от снега лавочке, с поникшими плечами и заплаканным лицом.
— Ируська-а-а, — бросилась к ней и сходу заключила в объятия. Подруга уткнулась в её плечо и зашлась надрывным плачем. — Держись… — не заметила, как и у самой полились слёзы. — Мишка сильный. Он обязательно выкарабкается.
— У него стреляли, Настён, прямо у меня на глазах, — принялась рассказывать взахлеб Харчук. — Он вышел из дому первым. А я… задержалась. А потом… услышала выстрелы и бросилась к окну… А-а-аааа, — давилась слезами, обнимая девушку. — Я так боюсь… Хмурин сказал, что состояние стабильно-тяжелое.
Стася поспешила успокоить подругу:
— Константин Юрьевич отличный хирург. Он спасет Мишку. Вот увидишь. — У самой же, не смотря на ободряющий тон, вспотели ладошки, представив на долю секунды на месте Скотника Влада. Волосы на голове зашевелились от подобного ужаса. Зря она поддалась подобной фантазии. Теперь и сама нуждалась в утешении. Где же Шамров?
Харчук говорила и говорила. И каждое слово, произнесенное с надрывом, каждая слезинка находили отзыв в ней самой. Сама такими же тревожными мыслями и каждодневным страхом собирала вокруг себя негатив. Питалась им вместо пищи. Дышала. Поэтому и взяла эту паузу, чтобы сделать перышку.
Меньше знаешь — крепче спишь? Фигня это всё. Неизвестность убивала. Будь она с Владом вместе, будь порознь.
Стоять на улице было холодно, поэтому взяла Иру под руку и повела в здание, в которое зарекалась входить. Стоило переступить порог, как воспоминания ударной волной смели всю выдержку. Пошатнулась, ухватившись за дверной косяк и немигающим взглядом уставилась на лежавшего на каталке Скотника. Ира тихо заскулила рядом. На звук их шагов Хмурин поднял недовольное лицо а, признав Шамрову, смягчился. Удивилась, что не застала Димку. Возможно, ранение действительно серьёзное и подобный случай поручили профессионалу.
