Книга Безумие толпы - Луиза Пенни
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
случается, когда ты единственный ребенок? – спросил он. – Или вещей слишком много, а времени слишком мало?– Нужно приглашать помощника? – предположила Изабель. – Вот ведь Рейн-Мари помогает людям разобраться с наследством.
– Именно. Вот о чем я должен был догадаться.
Гамаш был оживлен, недовольство собой сменилось возбуждением, оттого что он наконец начал прозревать.
– Ты приглашаешь человека, который будет помогать тебе разбирать вещи, не вызывающие у него эмоциональной реакции. И когда время поджимало, а груды отцовских вещей оставались неразобранными, к кому обратилась Эбигейл?
– К Дебби Шнайдер, – сказал Жан Ги. – Merde.
– Фотографию эту нашла Дебби, а не Эбигейл, – процедила Изабель, сверкая глазами. – Вот почему она лежала в ее столе. Вот почему Эбби удивилась – она сколько лет ее не видела.
– Но зачем запирать фото? – спросил Жан Ги. – Что в нем такого, чего мы не замечаем?
Он снова наклонился над столом и в очередной раз увидел преданность в глазах Дебби, смотревшей на Эбигейл. И нежность во взгляде Эбигейл, обращенном к Марии. Пол Робинсон тоже смотрел на младшую дочь. Он казался спокойным. Довольным. Счастливым.
Потом на нее взглянул Жан Ги.
Маленькая девочка с вывернутыми, искалеченными конечностями, рот приоткрыт. Вместе со всеми смеется над какой-то шуткой. Волосы блестят в солнечных лучах. Чистая розовая кожа. Опрятное платье в веселый цветочек.
Но главным образом Жан Ги отметил, какие у нее глаза. Они были яркими, удивленными. Настороженными и внимательными.
В них не чувствовалось боли. Отчаяния. Никаких признаков того, что Мария на грани жизни и смерти. Нет, на этом снимке – не исстрадавшийся больной ребенок и не семья, которая под гнетом жестоких испытаний из последних сил держится на плаву.
– Так это было спрятано у всех на виду? – протянул Жан Ги. – Счастливая семья?
– Non, – уверенно сказал Гамаш, внимательно глядя на фотографию. Тех, кого он там видел, нельзя было назвать счастливой семьей. – Коробку с вещдоками от мадам Шнайдер уже доставили?
Изабель взяла телефон, по трек-номеру проверила, где находится посылка, и разочарованно покачала головой:
– И да и нет. Ее отправили в управление Sûreté. Не сюда. Она в моем кабинете.
– Пусть кто-нибудь из дежурных агентов привезет. Прямо сейчас.
– Есть!
Она стала звонить в управление, а Арман обратился к Жану Ги:
– Это все время находилось там, оставалось только его увидеть. И мы видели. Даже говорили о нем, но не тянули за эту ниточку.
– И что это? – спросил Жан Ги.
Они так зациклились на групповом фотопортрете, что не заметили: ведь на самом деле они смотрят на снимок стола Дебби Шнайдер.
Последняя совместная фотография четырех счастливых людей лежала поверх других вещей, обнаруженных в запертом ящике стола. Картриджи, открытки, скрепки…
– Ежедневник, – прошептал Жан Ги.
– Именно, – подтвердил Гамаш. – Ежедневник. Вот что нашла Дебби. И вот что она спрятала.
* * *
Через час коробку с вещдоками доставили в оберж.
К тому времени полицейские были уже готовы к выходу: они успели принять душ и переодеться в теплую одежду. Арман нашел ярко-красный кашемировый шарф, повязал его на шею и заправил концы под куртку для лучшей защиты от пронизывающего холода.
Ночь выдалась невероятно ясная, на небе горели звезды.
Стояла необычная тишина. Все замерло. Мир погрузился в покой.
Единственным звуком был ритмический хруст снега под ногами, когда они шагали по дороге мимо церкви Святого Томаса, мимо Нового леса. Туда, где светился одинокий огонек. К старому дому Хадли на вершине холма.
«Это похоже на маяк, – подумал Гамаш. – На путеводную звезду».
Вот только маяк предупреждал о мелководьях, о подводных камнях. Не показывал конец пути. Гамаш знал: ни один моряк не направил бы на маяк свое судно, а они с каждым шагом приближались к цели.
Войдя в дом, они сразу увидели агента – она сидела в холле на стуле с прямой спинкой, придерживая коробку, стоявшую у нее на коленях.
– Агент Лавинь, верно? – сказал старший инспектор.
– Oui, patron. – Она так быстро встала, что коробка чуть не упала на пол.
Когда инспектор Лакост приняла у нее посылку, молодая женщина обратилась к Гамашу:
– Если не возражаете… – В руке она держала бланк расписки о получении.
Бовуар сжал губы и сделал себе заметку на память: угостить агента Лавинь чашкой кофе. Если не за здравый смысл, то за отвагу.
Лавинь ушла с бланком, подписанным Арманом Гамашем. А вещдоки остались у них.
Поставив коробку на стол в оперативном штабе, Бовуар раздал латексные перчатки. Гамаш надел их, пытаясь скрыть, что к горлу у него подступает тошнота, – так случалось всегда, потому что от запаха латекса на него накатывали воспоминания.
Лакост взяла телефон, чтобы снять происходящее на видео.
Сорвав печать, Бовуар начал доставать содержимое, называя каждый предмет. И тот сразу помещался в пакет, на который приклеивалась бирка.
Последние три вещдока Жан Ги положил на стол.
– Четыре поздравительные открытки.
Изабель открыла их:
– Поздравления Эбигейл с днем рождения, первая – на шестнадцать лет, последняя – на девятнадцать. Все подписаны: «С любовью, Дебби». Таким образом, мы точно знаем, когда между ними случился разлад.
– Вскоре после смерти Марии, – кивнул Гамаш.
– Вот фотография, – сказал Бовуар.
Он покрутил фото в руках, увидел аккуратную надпись: «Последняя». Она была сделана тем же почерком, что и предсмертное письмо.
На дне коробки остался единственный предмет.
– Ежедневник, – произнес Бовуар под запись.
Но все понимали, что перед ними нечто гораздо большее.
Бовуар взглянул на имя и год, написанные на первой странице, и протянул ежедневник старшему инспектору Гамашу:
– Он принадлежал Полу Робинсону.
Гамаш закрыл на мгновение глаза, выдохнул. До этого момента он думал: «Может быть», – но пока Жан Ги не произнес последней фразы, никакой уверенности у него не было.
– И год смерти Марии? – спросила Изабель.
– Non, – ответил Жан Ги. – Год его смерти.
Арман сел, надел очки, открыл ежедневник.
– Дебби Шнайдер нашла его, когда они просматривали вещи Робинсона, – сказала Изабель.
– Всего несколько недель назад. – Арман поднял взгляд. – Oui. Я думаю, это и стало катализатором.
Изабель и Жан Ги встали с обеих сторон от Гамаша и склонились над столом, когда он открыл ежедневник на дне смерти Пола Робинсона.
– Чистая страница, – вздохнула Изабель.
Несмотря на разочарование, она понимала: вряд ли Робинсону нужно было напоминать себе, что на этот день намечено самоубийство.
– Я думаю, когда Дебби нашла ежедневник, фотография, – Гамаш поднял фото, – лежала на этой странице. Тут даже видно, что приклеилась частичка глянцевого покрытия. Мы отправим это в лабораторию.
Арман принялся листать страницы дальше. Все они были пусты.
Тогда он начал листать обратно. Одна страница. Две. Вот
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Безумие толпы - Луиза Пенни», после закрытия браузера.