натянуто улыбается.
Нервничает, как и он, отмечает про себя, но держится миролюбиво, чего эта лиса хочет от него.
— Ко мне?
Ядовитый смешок, прячет лицо за волосами.
— Богдан, отвези меня домой, пожалуйста.
Альфа выезжает на дорогу, готовая расправить крылья и унести их дальше, чем предполагают.
— Почему одна, где все твои телохранители?
— Засыпал вопросами, прекрати.
— А ты прекрати заговаривать мне зубы любезностями и хоть на один ответь.
— Значит не хочу отвечать, разве непонятно.
— Я просто не пойму, какого чёрта ты одна, ночью на дороге, ещё и раздетая.
— Ой, да хватит уже!
— Давай без купюр. Прекрасно знаешь, мне не плевать на тебя, как и все переживаю.
— Хватит! Я знаю, что тебе плевать как и всем! Богдан, закрой рот уже! Не надо меня пытаться отчитывать! — раскричалась, не стерпела.
— Слышу обиду, или мне кажется?
— Не кажется, — рыкнула на него. — Снова вопрос, ничего другого нет в твоём арсенале?
— Есть. — Чудом удержался не ляпнул, что соскучился.
Сжал губы с досады, заносит обоих на поворотах. Неожиданно встретились и откровенничают. Буквально мандраж побежал по позвоночнику.
— У тебя неприятности? — Слишком мягкое слово подобрал для её проблем.
Укуталась в его вещь и отвернулась, показывая всем видом, разговаривать не желает. Богдана заполнило старое желание, встряхнуть её, вытрясти правду.
— Нет больше неприятностей, миновали, папаша решил. Мне больше ничего не угрожает. Ты же тоже знаешь, конечно знаешь, — заговорила устало.
Правда пронесло, она вольна делать, что хочет, идти куда вздумается. Только от чего-то не радостно, она вот-вот разревётся. Тяжёлые сутки давят к земле, грозят сломить, кажется она поддаётся. Хочется обнять этого предателя и выговориться. Бросила взгляд на надутого парня и заметила, как въезжают в родной двор. Сердце снова забилось чаще, в груди сдавило, как сделать так, чтобы его не отпустить сейчас.
Остановился возле подъезда, молчит, смотрит перед собой. Она не двигается с места, язык не поворачивается произнести слова, что вертятся в голове.
— Не хочешь идти? — прозвучало мягко и тихо, угадывая тайные помыслы. — Или хочешь побыть со мной?
Встрепенулась скидывать куртку. Лети к чертям, задышалось тяжело. Переступить через то, что образовалось между ними никак, а его проницательность унижает. Успела открыть дверь, перехватил за предплечье, останавливая. Попыталась выдернуть руку, сжал сильнее и потянул на себя.
— Алекса-а... — вымученно. — Да подожди. Всё я вижу, только не пойму, чего бежишь сама от себя.
Ей казалось он дико хочет обнять, вцепиться в неё. Брось фантазировать, он живёт с другой девкой. Снова ступать на кривую дорожку не стоит, под действием глупых домыслов.
— Отпусти, — попросила спокойно.
— Не могу, ты не хочешь.
— Это ты не хочешь, — заупрямилась девчонка.
— И я не хочу. Желаю обнять, соскучился.
— Зачем ты мне это говоришь? — развернулась к нему всем корпусом.
Богдан руки не отпустил, лишь спустился к пальцам, сжал переплетая.
— Потому, что это правда.
У самого сердце сжалось в ожидании очередного удара. Будь, что будет.
— Пользуешься отсутствием ненаглядной? — спросила в лоб, с вызовом.
Улыбнулся отводя глаза.
— Откуда знаешь?
— Неважно, — отобрала свою ладонь и спрятала, скрещивая на груди руки.
Ждал и получил, Алекса абсолютно права, он урод моральный. Прямо не сказала, но точно именно на это и пыталась намекнуть.
— Иди домой, замёрзла совсем.
— Могу пригласить на...
— Кофе. Со...
— Богдан, никаких сливок и кофе, — твёрдо и совершенно спокойно ответила. — Только чай.
— Тогда я спрошу. Зачем ты это делаешь?
— У меня тоже ненаглядный в отъезде. — Признаться никогда не сможет в реальных причинах.
Не ожидала, но брюнет расхохотался, поглядывая на неё.
— Боишься одна.
— Какая проницательность, — съязвила.
— Чаю не хочу, предпочитаю кофе без сахара и сливок. А вот от ужина не откажусь.
С минуту пораздумывала, может сможет остановить себя, пока не поздно. Плевать, завтра спишет на алкоголь.
— Накормлю. Только руки не распускать.
Богдан фыркнул, ей это послышалось как: зачем зовёшь тогда.
— Ладно, считай приглашения не было, — взялась за рюкзак.
Схватил за локоть.
— Согласен.
Больше ни теряя ни секунды выбрались на улицу. Алекса долго рылась в поисках ключей.
— Только не говори потеряла, — в голосе усмешка.
— Не смешно! Точно помню... — Совсем не точно.
Положила в карман, нет, в машине бросила. Чёрт! Они остались возле двери, дома. Зарычав повернулась к Богдану, сейчас разревётся с горя.
— Этот день когда-нибудь кончится... Я устала, хочу домой... — истерично распричиталась девчонка.
— Успокойся и вспомни.
— Такой умный! Я вспомнила, ключи там, — указала на свои окна.
* * *
— Раз связующего звена нет, думаю нужда в вашем присутствии отпала. Собрание анонимных алкоголиков отменяется, — обратился Димка к Артемьеву.
Мужчина молча встал и направился к выходу, попутно набирая номер Андрея.
— Гостя провожать не будем, — это уже родителям. — Наверное пора поговорить.
Алиса подскочила с дивана.
— Сделаю чай, — ушла на кухню.
Родители Нестерова внимательно смотрели друг на друга, немой диалог затягивался. Спорят.
— Алекса всё-таки была права, вас надо было закрыть в подвале на недельку.
— Дима, у меня такое впечатление, будто вокруг все рехнулись. Мою семью подменили, а я попала на съёмки дурацкого сериала.
— Мам, наша семья идеальна для подобного сериала, — сел на журнальный столик. — Хочу знать историю своего рождения. Моя жизнь превратилась в санта-барбару. Я чей-то сын, а Алекса моя сестра. Умом можно тронуться.
Виктория нервно улыбнулась, ногу на ногу, поверх на колено переплетённые накрепко пальцы.
— Получается я виновница сея торжества, — грустная улыбка, взгляд на мужа. — По девичьей глупости связалась с Артемьевым, забеременела, в планах оставлять ребёнка
