Книга Смех Циклопа - Бернард Вербер

Вода течет по ее волосам, по плечам, по груди и бедрам.

– Пошевеливайтесь, Лукреция! – шепчет Исидор.

– Ну что там еще? – спрашивает она, выключая воду, и выходит из ванной с махровым полотенцем на голове.

– Мы здесь для того, чтобы вести расследование. Я чувствую, тут что-то нечисто.

Он пришел к тому же выводу, что и я.

— Эти защитники светлого смеха кажутся не такими уж безобидными.

Он это сам сказал.

— Мы должны объяснить смерть Дария. Теперь, когда мы знаем, что это не его брат Тадеуш, у нас есть основания подозревать кого-то из Великой Ложи Смеха.

– Но у них нет «Шутки, Которая Убивает».

– Возможно, они потеряли ее. Или кто-то действует неофициально. В любом случае, ключ к разгадке находится здесь. Я это чувствую.

– Опять ваша «женская интуиция»? Кажется, до сих пор она вела вас не туда.

– А что вам сказал Себастьян Доллен?

Что делать? Напомнить ему, насколько противоречиво его поведение?

— Вот таким вы мне нравитесь, Исидор. Меньше размышлений, больше действий.

– Необходимо срочно исследовать это место.

Он достает сумку, которую прятал под плащом.

– Во время обеда, когда я ходил в туалет, я зашел в помещение, где хранятся принадлежности для уборки. Я украл два сиреневых костюма, в них мы не будем привлекать внимания.

– А что вы хотите делать?

– Нам нужно понять, куда мы попали, кто эти люди и что скрывается за красивым фасадом.

– Опять ваша интуиция?

– Конечно. Опираться только на предоставленную нам информацию не профессионально. Нужно узнать, что от нас скрывают.

Исидор надевает сиреневую тунику и показывает Лукреции два электрических фонарика, которые прихватил вместе с костюмами. Подчиняясь его напору и заставив себя забыть о мокрых волосах, она тоже натягивает тунику.

– Итак, вперед, к новым приключениям, как говорят в фильмах.

В этот поздний час большинство обитателей дома спит. Исидор и Лукреция идут по пустынным коридорам.

– Что вы думаете об этом балагане, дорогой Исидор?

– То же, что и вы, дорогая Лукреция.

– Я считаю, что это просто секта заигравшихся скучающих старичков.

Вдруг из-за поворота появляются две фигуры в сиреневых одеяниях. Лукреция вздрагивает, но Исидор делает ей знак не останавливаться.

Действительно, два человека в сиреневых масках и плащах спокойно идут им навстречу.

Может быть, это их внутренняя полиция. Если они узнают нас, наказание неизбежно.

Фигуры приближаются. Проходя мимо, одна из них произносит:

– Никаких происшествий?

– Никаких, – безмятежно отвечает Исидор, не замедляя и не ускоряя шага.

Они расходятся. Когда фигуры исчезают за поворотом, Исидор поворачивается к Лукреции.

– Вы вздрогнули. Испугались наказания, не так ли? Скажите, что они сделали с вами после того, как вы засмеялись?

– Хотите знать – засмейтесь. За информацию надо платить.

Они продолжают идти по коридору.

– Мы лезем в пасть льва, Исидор.

– Только так и можно понять, какова эта пасть, – отвечает он. Они приближаются к лестнице.

– Наверх?

– Нет, вниз. Самое интересное всегда в глубине. Ложа королевы в муравейнике находится под землей.

Он снова меня бесит. Не знаю, как ему это удается. Видимо, все происходит как-то само собой. Он никогда не соглашается со мной и делает это из чувства противоречия.

Они спускаются по лестнице.

– Вам не страшно, Исидор?

– Мне это напоминает обучение в университете. Мы на первом курсе как бы это назвать? Скажем, факультета филогелозии. Философия – это наука о стремлении к мудрости, а филогелозия – наука о любви к смеху.

– Наука?

– А почему бы и нет? Мы изучаем шутки, как другие изучают вирусы. Кстати, шутки и похожи на вирусы. Появляются, распространяются, переносятся воздушно-капельным путем. Мутируют, как вирусы.

– И убивают, как вирусы.

Исидору не нравится сравнение.

– Я боюсь, что все это плохо кончится, Исидор. Они держат нас взаперти, и вид у них у всех странный. Мы даже не знаем, где находимся.

– Жизнь – это фильм с плохим концом. Интересно лишь то, что происходит до того, как пойдут титры.

Он задумывается и добавляет:

– Нет, я неправ. Жизнь плохо кончается для нашего тела, а для души может закончиться и хорошо.

Лукреции подскакивает.

– Вы верите в бессмертие души?

– Моя душа в него верит. Тело сомневается.

Мне кажется, что обучение на факультете филогелозии внушает ему желание превзойти самого себя.

Они идут дальше по коридорам.

– Вы думаете, что через девять дней мы станем остроумными?

– Надеюсь. Напрасно я до сих пор пренебрегал чувством юмора. Благодаря вам, во время этого расследования я рассчитываю восполнить пробел.

– А я… Меня вы считаете остроумной? – спрашивает Лукреция.

– Несомненно. Видя вас, я с трудом удерживаюсь от смеха.

Эти слова он произносит совершенно невозмутимо.

– Вы опять издеваетесь надо мной, Исидор?

– Да. Вам это неприятно?

– Немного.

Неожиданно они выходят в галерею, ведущую к массивным дверям, украшенным искусным чугунным литьем.

– Вот вам и возможность продемонстрировать свои таланты.