– В Краснегаре так же холодно, как здесь? Она рассмеялась:
– Что вы! Бывает, в Краснегаре плевок превращается в ледышку, не долетев до земли.
Азак нерешительно хмыкнул.
В сумерках он выглядел совсем как джотунн – и ростом, и одеждой. На далеких вершинах поблескивали ледяные шапки, и лед тоже напоминал Инос о доме, хотя холмы Краснегара ничем не напоминали эти скалы. Пережить приключение великолепно, но ее уже давно мучила тоска по дому.
– Азак…
– Что?
– Сколько нам еще?.. Когда мы доберемся до Хаба?
– А в чем дело? Вам не нравится путешествовать?
– Отчасти нравится, но мне не терпится попасть домой! Так досадно болтаться по Зарку, когда дома, должно быть, происходит самое страшное. Я покинула Краснегар так давно!
Он вздохнул.
– А мне здесь нравится! – Он крепче сжал ее локоть. – Наберись терпения. Мир меняется медленно. Возможно, император еще не знает о событиях в Краснегаре, если только ему не доложили Хранители. Даже имперской почте требуется несколько недель, чтобы пересечь страну. Армии редко проходят более восьми лиг в день. Ты должна научиться ждать.
На этот раз пришла очередь Инос невнятно бормотать в ответ. Помедлив, она спросила:
– Зачем вы привели меня сюда? Если вы уже…
– Чтобы задать один вопрос. Ты когда-нибудь была влюблена, Иносолан?
Влюблена? Ошеломленная, она уставилась на Азака, но он следил, как угасает последний луч солнца над дальними горами. В ушах Инос послышался тревожный звон.
– Когда-то я считала, что влюблена. Но меня околдовали. Я же рассказывала вам про Андора.
– И это все?
– Ну, если не считать детской любви. Еще в детстве мне нравился один мальчик – тот самый, образ которого Раша прислала ко мне в первую ночь путешествия, помните?
Азак проворчал:
– Хотел бы я знать, почему тебя так тревожит какой-то мальчишка-конюх.
– О нет, не надо об этом! – попросила Инос. – С мальчишками-конюхами я умею справляться, а это был призрак. Незачем обвинять меня…
– После того случая не только Фуни сплетничала о тебе.
– Похоже, вам не мешает выспаться. – Упоминание о Фуни привело Инос в ярость. Эта девчонка сама по себе была скверной, а после того, как Азак предположил, что она питает к нему пылкую страсть, Инос прониклась к ней отвращением. – Поговорите с шейхом – может, он отдаст ее вам, когда мы доберемся до Алакарны.
Азак повернулся к ней лицом и положил обе руки на плечи Инос. Его огромные ладони казались еще больше в толстых перчатках. Минуту он пристально смотрел ей в глаза, а сердце Инос вдруг лихорадочно забилось.
– Любовь – выдумка импов, – произнес он. – В Зарке такого обычая нет.
– Я заметила.
– Я и не подозревал, что джинн способен влюбиться.
– В этом я не сомневалась.
– Однако это случилось. Я влюблен, Инос. Представьте себе, султан Араккарана влюблен! Инос молча потупилась. О Боги!
– Однажды ты сказала, что вышла бы замуж за гоблина, если бы это понадобилось для блага твоего народа.
– Да…
– И еще добавила, что любой имп гораздо лучше гоблина.
– В самом деле?
– Да, так ты и сказала.
Опустив глаза, Инос понадеялась, что сумерки скроют румянец на ее щеках. Руки Азака на ее плечах сжались, причиняя ей боль.
– Тогда как же ты сравнишь импа и джинна, Иносолан?
– Азак, это безумие!
– Да, ты права. Но поэты говорят, что любая любовь – безумие. И еще говорят, что глупцам и влюбленным покровительствует одно и то же божество. Отвечай.
Что же ответить? Как получилось, что он застал ее врасплох?
Может, дело в том, что сама эта мысль совершенно нелепа?
– Хуже гоблина не бывает, – призналась она.
– Вот как? Джинн тоже будет чужаком, ни импы, ни джотунны не станут возражать против него – особенно против джинна, обладающего королевским титулом, Инос. Это самый достойный муж для королевы Краснегара.
– Но климат убьет…
– Не убила же тебя жара.
Инос попыталась представить Азака в Краснегаре и не сумела. Должно быть, султан спятил от скуки. Станет ли он убивать жителей города, если те разозлят его? Попытается ли покупать у них дочерей?
Нет, вряд ли. Азак отнюдь не глуп. Очевидно, он уже подумал обо всем. Теперь Инос припомнила, что в последнее время он подробно расспрашивал ее о Краснегаре. А еще он часто смеялся, улыбался и шутил. Ей следовало догадаться.
Должно быть, Кэйд все поняла, поскольку в последнее время часто отпускала колкие замечания насчет Азака – слишком язвительные для нее.
– У вас есть свое королевство. И свой долг.
– В Араккаране множество принцев. А королева в Краснегаре всего одна.
Почему она не предвидела этот разговор заранее? В кинвэйлскую выучку не входило никаких наставлений о том, как справиться с огромным вооруженным варваром, которому вздумалось поворковать. «Думай, женщина! Думай!»
– А как же ваши сыновья?
– Они могут попытать удачи, как сделал я. Мой отец умер, когда мне было семь лет. Его отравили. – Спустя минуту Азак добавил: – Или, если ты не возражаешь, я могу послать за ними.
О Бог Дураков! Она задрожала, и Азак почувствовал это, поскольку до сих пор не убрал ладони с ее плеч. Выйти замуж за Азака? За этого варвара? Несомненно, он – безупречная, образцовая особь мужского пола, и при этом убийца. Жестокий и безжалостный.
– Азак, для меня это такая неожиданность… Ни о чем подобном я ни разу не задумывалась. Это мне и в голову не приходило.
– Тогда почему ты так злишься на Фуни? Невероятная самонадеянность!
– Потому что она отвратительная, дурно воспитанная девчонка. Уверяю, вы тут ни при чем! Я злюсь на нее, как вы выразились, с первого же дня.
– Да.
Азак считал, что она ревнует к Фуни! Никакими словами Инос не сумела бы переубедить его – она еще никогда не встречала такого упрямого мужчины… может, кроме одного… Неужели она обречена общаться лишь с упрямцами? Инос поспешила прогнать от себя такие мысли.
– Что же вы предлагаете? – Ее голос приобрел необычную пронзительность.
– Когда мы обратимся к Хранителям и попросим у них защиты и справедливости, мы предстанем перед ними как муж и жена. С меня снимут проклятие, тебе вернут трон. Я пожертвую Араккараном ради женщины, которую люблю.
