помнил плохо. Зрительно только один эпизод. Теплый весенний вечер. Узкая немощеная улица и выстроившиеся вдоль нее пирамидальные тополя. Отец, высокий, в белом костюме и соломенной шляпе, ведет Игоря за руку. Игорь хнычет. Отец считает:
— Раз, два… три. Левой, левой…
Игорь просится на руки. Он устал, и ему не хочется топать левой.
— Раз, два… три…
Мать рассказывала, что Игорь с отцом ходили тогда на какую-то ярмарку. Отец встретил друзей, и они засиделись, попивая пиво. Игорь был маленький, лет пяти или шести. Устал… Отцу, естественно, досталось на орехи. Софья Романовна держала супруга в строгости.
— Так… — Мать, улыбаясь, смотрела на сына. — Толстеешь… А почему?
— Сидячая работа.
— Вот-вот… Мало ходишь…
Игорь снял шапку, шинель. Повесил на вешалку. Постучал сапогами о пол, стараясь сбить прилипший к ним снег.
Софья Романовна, продолжая улыбаться, укоризненно качала головой.
— Возьми метелочку. А еще лучше сними сапоги. Дам тебе шлепки. У нас в комнатах не принято ходить в сапогах.
— Ой, мама… На Петра ты никогда не ворчала. А я… Всю жизнь слышал: нельзя, не делай, подумай…
— Разве это плохо?
— Конечно, хорошо, — миролюбиво ответил сын, стаскивая сапог.
Времени у Игоря было в обрез. Полковник Кутузов и фотокорреспондент Крякин с билетами на поезд ожидали Игоря в Сезонном завтра утром. Но до Сезонного нужно еще добраться…
Кутузов сказал:
— Попросишь у брата машину.
— Неудобно, — смутился Игорь.
— Попросишь не как брат, а как военный журналист, корреспондент столичного журнала. Командиры частей сегодня люди воспитанные и образованные. Журналистов они не обижают.
— Ты знаешь, какой он, — вздохнула Софья Романовна, ставя перед сыном тарелку со щами. — И ЧП с прапорщиком Ерофеенко… Петр совсем странный стал. Отяжелел характером…
— Если бы я знал, что Лиля устроилась в поликлинику и живет в Каретном, я бы вначале заехал в Каретное. Ты же знаешь, из Сезонного туда ближе. И добраться легче, чем сюда.
Софья Романовна кивнула. Села на стул, подперла щеку ладонью. Смотрела на сына и радостно и грустно.
— Как живешь в Москве?
— Ничего.
— Малозначный ответ… Один живешь?
— Один, мама. Работа для меня новая и трудная. Время отнимает полностью.
— Другой работы не бывает. Даже дома, в четырех стенах, и то работы хватает на целый день… С временем можно только так: или быть его пленником, или вообще не замечать. — Голос Софьи Романовны звучал ровно, но устало.
Игорь понимал: матери уже шестьдесят девять лет. Жизнь, считай, прожита. Начиналась ярко, вспышкой. В восемнадцатом году мать была красной санитаркой, позднее воевала с белыми бандитами. Орден Красного Знамени имеет.
Нас водила молодость в сабельный поход…
Давно это было.
После были Петр, Игорь, Лилька… Стирка, уборка, кормежка…
— Я все-таки хочу повидать племянницу, — отодвигая опустевшую тарелку, сказал Игорь. — У меня к ней разговор. Она права. Ей надо устроить свое будущее. И проще это сделать в Москве. Нужно позвонить Петру…
— Совещание кончится не раньше семи вечера. А к телефону он может и не подойти.
— Тогда вызови посыльного, я передам Петру записку.
Посыльный рядовой Игнатов едва не подпрыгнул от радости, когда дежурный по части приказал ему срочно явиться на квартиру к полковнику Матвееву. Будучи и тот день посыльным при штабе, он, конечно же, знал, что в полковом клубе идет совещание офицерского состава, на котором присутствует полковник Матвеев. Он не только присутствует, но и выступает с большим докладом.
Игнатов не сомневался: вызов на квартиру устроила Лиля…
Дни солдатской жизни чаще всего похожи один на другой. Подъем, зарядка, заправка коек, завтрак, занятия, обед… Все по распорядку. Проходит месяц, другой. И в памяти минувшие дни становятся одинаковыми, как сигареты в пачке.
Славке же Игнатову повезло.
В тот вечер, когда вместо наряда на кухню он оказался в клубе, капитан Сосновский познакомил его с Лилей. Игнатов слышал, что у командира полка есть дочь, но не подозревал, что она такая красивая. Нет, он и раньше видел красивых девушек, однако очень спокойно относился к их красоте. С Лилей же вышел особый случай: она соответствовала его идеалу. А идеал у Славки был такой: блондинка с большим ртом и голубыми глазами.
— У тебя, старик, отсталый вкус, — сказал однажды Истру, когда они в курилке вели разговор о женской красоте. — Идеал этот пятнадцатилетней давности. Мерилин Монро, Марина Влади…
Асирьян, прикуривая, сплюнул в урну, посмотрел на Мишку, пошевелил усами. С грустью признался:
— Как можно ошибаться в людях! Мне по своей наивности казалось, что Истру умнее. А в женском вопросе вне конкуренции.
Истру покраснел:
— О чем вопрос? Современный мужчина нуждается прежде всего в красоте духовной. Современная красивая женщина должна быть не куклой, а личностью. Мимо истинной красоты можно пройти, не заметив ее, не обратив внимания… Но если уж повезет и ты встретишь и поймешь, то будешь верен ей до гроба.
— Истру, ты говоришь как по газете… Зачем так далеко загадывать? — поморщился Асирьян. — Сегодня встретился один человек хороший, завтра встретится второй человек хороший… Кому нравятся темноволосые, кому светловолосые. Очень хорошо…
Как знать? Возможно, разгорелся бы спор… Но оказавшийся в курилке сержант Лебедь в зародыше погасил его огнетушителем истины.
— Говоря, а тем более споря о женщине, мы не должны забывать, что на нее возложена великая миссия материнства, миссия продолжения человеческого рода. Брак и семья представляют собой одну из важнейших сфер действия морали, в которой формируются взаимоотношения между супругами. Роль брака и семьи в жизни общества, их исторические формы и соответствующие им нравственные требования…
…Дня через два Мишка Истру, случайно увидев Лилю в библиотеке, вернулся в казарму потрясенный.
— Виноват, старик, — сказал он Славе Игнатову. — Беру свои слова обратно. Большеротые блондинки и сегодня могут быть чудо какие!
Нет, Славка Игнатов не обиделся на Истру. Славка был уверен: как только Мишка увидит Лилю, он изменит свое мнение о блондинках вообще и о голубоглазых в частности.
Может, внешне Лиля и походила на какую-нибудь кинозвезду. Спорить трудно. Спорить можно о другом: никогда раньше Славка Игнатов не встречал подобных девчонок. Лиля сразила его не улыбкой, не взглядом. Она располагала еще и менее заметным, но более действенным оружием — уверенностью, спокойствием, простотой.
— Это очень хорошо, что вы играете на гитаре, — тихо сказала она, подав ему руку. — Но плохо, Слава, что вы опоздали.
— Служба, — покраснев, ответил он. И не мог выдавить из себя больше ни единого слова.
Подразделения уже прибывали в клуб на просмотр кинофильма. Солдаты курили на лестнице и ниже, на площадке перед входом. Поглядывали на Лилю, на капитана Сосновского.
