Докладывай, — коротко бросил своему подчиненному и другу.
— Где-то четверть часа, как мы дым со стороны Бабаек заметили. Я сразу сказал Джеймсу Вас будить, а сам начал дружину по тревоге поднимать. Собираю на площади всех, кроме тех, что на постах службу несут.
В коридоре снова послышались шаги и в дверном проеме показался Булыч.
— Заходи, староста, — махнул я ему рукой. — Быстро ты.
— А я как тревогу подняли, сразу сюда побежал, — объяснил Булыч.
— Ладно, я понял. Думаю, нет смысла в ночь выходить к Бабайкам. Кто из жителей успел спрятаться, тот спрятался, а кто нет..., — мое лицо исказилось от гнева. — Наблюдение там налажено, места укрытия в лесу приготовлены, пути отхода люди знают.
— Если же по какой-то причине жители укрыться не смогут, мы так и так не успеем предотвратить разбой, — продолжил я объяснение. — А глупо вляпаться в засаду, попершись ночью, я не хочу. Если враг сразу после нападения решит уйти, мы тоже не успеем его остановить.
— Сток, оставляешь дружинников на охране только здесь, в доме, и внутри ремесленного квартала. Остальных сейчас собери в готовности к выходу. Проверь вооружение и аптечки. Запас пищи с собой на три дня. Булыч, готовь повозки и возниц на них, количество сейчас обговорите со Стоком, — раздал команды своему капитану и старосте. — В повозки на время марша погрузить вооружение, трехдневный паек для бойцов и фураж для лошадей. Сток, как дружина будет готова, представишь ее мне. К Бабайкам выйдем за два часа до рассвета. Поэтому, чем быстрее вы мне ее сейчас подготовите и представите, тем лучше бойцы смогут отдохнуть перед маршем.
— Булыч, собирай сейчас же ополчение, — я обратился уже конкретно к старосте. — На время нашего отсутствия охрана и защита села — на тебе. И отправь пару охотников в сторону Бабаек. Спешить им не надо, пусть потихоньку разведают обстановку. Они должны проверить, нет ли по дороге засады и где сейчас находятся напавшие на мою деревню. Завтра они должны меня встретить и доложить все, что узнают. В бой я их не пошлю, пусть не переживают. Мне от них нужна только разведка. И приготовьте факелы, в начале пути они нам понадобятся.
Где-то часа через полтора Сток доложил мне о готовности дружины к маршу. Проверив готовность бойцов, я отправил их отдыхать и ушел отдыхать сам. К сожалению, отдохнуть получилось не особо. Я проснулся сегодня к вечеру, поэтому сон не шел. Но, все-таки, пару часов я поспал.
Уходили мы из села потемну. За пару часов до рассвета, как я и приказывал. Впереди, чтобы не потерять дорогу, сменяя друг друга шли бойцы с факелом. А за ними двигалась остальная колонна. Приятно было посмотреть, как маршируют мои бойцы. Сняв свинцовые утяжеления сразу после сигнала тревоги, они сейчас двигались как в сандалиях Гермеса.
Всего набралось семьдесят четыре человека: я, Сток, шестнадцать конных гвардейцев, тридцать шесть копейщиков, десять лучников и десять арбалетчиков. С бойцами ехал десяток повозок с возницами, выделенные Булычем. Конечно, мои дружинники еще не матерые бойцы, но уже что-то из себя представляют.
После рассвета я выдвинул вперед головной дозор. Через час после восхода солнца навстречу нашей колонне вышел усталый мужик, это оказался житель Бабаек. Одежда его была изорвана, а сам он нес следы побоев. Его коротко опросили и подвели ко мне.
— Кто таков? Говори! — я хмуро смотрел на мужика, не ожидая ничего хорошего от его рассказа.
— Господин, — глубоко поклонился мужик, чуть не упав при этом на дорогу. — Я рыбак из Бабаек. Вчера на нас напали тилинкиты. Они ворвались в деревню, стали убивать жителей и грабить дома...
— Как, на хрен, убивать жителей?! — я просто не смог сдержаться. — У вас есть воздушный наблюдатель! У вас должны стоять пикеты вокруг деревни, чтобы этого не допустить! Как так получилось?! Отвечай!
— Господин, — рыбак рухнул на колени. — Вчера стояла редкая безветренная погода. В небе наблюдателя не было. Тилинкиты быстро подошли к берегу и сразу бросились к деревне. Наши, те, которые вышли в море за рыбой, даже не все успели выйти на берег. А те, кто успел, побежали в деревню.
— Не знаю, что делали мужики, дежурившие в пикете, но жителей предупредили не они, а рыбаки, прибежавшие с побережья, — мужик опустил голову. — Тилинкиты отстали ненамного и ворвались в деревню вслед за ними. Из-за этого многие убежать из деревни не успели. Я тоже не успел. Но сигнальный дым зажечь все-таки смогли.
— И как ты тут оказался? — удивился я.
— Меня отпустил их вождь, — ответил рыбак, не поднимая головы. — Он приказал бежать к Вам и передать, что Вас ждет балогун рода куниц Омрын.
— Вот как? — я криво ухмыльнулся. — И сколько их?
— Я точно не знаю, но пришли они на пяти больших байдарах. Значит, около ста разбойников, может немного больше.
— Ты по дороге кого-нибудь встречал?
— Да, достопочтенный, меня останавливали и расспрашивали два мужика из Оряхово.
— Хорошо, можешь идти в село, а хочешь с нами — забирайся на телегу.
Что за тараканы в голове этого Омрына? Чувствую, встреча будет горячей. Балогун привел с собой большой отряд, больший, чем есть у меня. Мы продолжили марш, и мой разведчик встретил меня уже перед самой деревней.
— Господин, — поклонился охотник. — Тилинкиты стоят лагерем на побережье около своих байдар. Это, судя по тотему, — род куниц. Мы насчитали десять десятков и еще пять разбойников.
— Что с деревней и где второй?
— Микел следит за лагерем разбойников, я Вас дожидался, чтобы доложить, а деревню разорили, — понурил голову охотник.
— Веди к лагерю, — скомандовал я охотнику.
Мы пошли к побережью по дороге через деревню. Бабайки были разграблены и безлюдны. Ветер скрипел распахнутыми дверьми домов, всюду валялись разбросанные вещи и скальпированные трупы жителей.
Уже выезжая из деревни, я услышал в крайнем дворе детский голосок, и свернул к этому дому. Подъехав к распахнутой калитке, я увидел лежащие на земле тела мужчины и женщины. Головы были скальпированы, а на телах — многочисленные колотые раны. Рядом на коленях стоял мальчик, кругов шести, рядом с ним лежала тушка зайца.
— Мамочка, папочка, вставайте, — плакал мальчонка. — Я нам зайчика поймал. В силок, пап,
