— Рейч, он может еще выторговать! И должен был по-любому меня включить…
— Я не буду просить Трента торговаться тут с кем бы то ни было. Переход получает он! — Страх бурлил во мне, густой и черный. — Сделку заключил он. Ты нарушил ее условия.
— Рейч…
Он был испуган, и я протянула ему ладонь, чтобы он на нее сел. Будь оно все проклято во веки веков.
— Я рада, что ты здесь, — сказала я тихо, не дав себе вздрогнуть при звуке посыпавшегося камня. — Трент получит этот вшивый переход. Он нас сюда привел, мы сможем сами выбраться. Вот так мы и поступим — если вообще будет нужно. Если Миниас не будет знать, что ты проехался зайцем, у нас еще вполне могут быть два перехода наружу.
Крылья Дженкса слились в печальную синеву.
— Пикси не считаются, Рэйчел. Никогда не считаются.
Но для меня он очень даже считался.
— Можешь вскрыть замок? — спросила я, меняя тему. — Надо убраться с улицы.
Пикси издал самодовольный звук и спрыгнул на проржавевший замок.
— Тинкины тампоны! — выругался он, копаясь в ржавчине и медленно исчезая внутри, оставив только тусклое сияние. — Как сквозь песчаный холм лезть. Ох, убьет меня Маталина. Одно только хуже крови отстирывается — ржавчина.
Я очень надеялась посмотреть, как Маталина будет его убивать. Хотела надеяться.
Полная тревоги, я привалилась спиной к двери и вознесла безмолвную молитву, чтобы наземные демоны еще какое-то время держались на расстоянии. Я не могла сейчас поставить круг или зачерпнуть из линии, хотя ощущала одну сильную неподалеку, на том берегу высохшей реки, где был бы Иден-парк. Если бы я к ней подключилась, немедленно явился бы демон расследовать, что произошло. Я перевела взгляд на Трента. Нет, просить его выговорить для нас переход отсюда я не стану. Но страх сжимал грудь тисками. Черт бы тебя побрал, Дженкс.
У Трента подергивались руки, вид у него был встревоженный. Зачем я опять это делаю?
— Как оно там, Дженкс? — спросила я вполголоса.
— Сейчас, минутку. Тут ржавчины полно. И не волнуйся насчет обратной дороги, Рейч. Я видел, как это делал Миниас.
Надежда плеснула приливом адреналина, я встретила удивленный взгляд Трента.
— И ты можешь меня научить?
Дженкс вылез из замочной скважины, приземлился на ручку двери, тряся крыльями, с которых летела ржавчина.
— Не знаю, — ответил он уже громче. — Может, если наш милейший эльф даст мне этот амулет, чтобы вернуться и сравнить, так ли это было, как прыгать сюда.
— Нет, — сурово ответил Трент. — Я не буду вновь затевать переговоры, потому что ваш хвостик увязался за нами.
У меня щеки вспыхнули от злости:
— Дженкс — не хвостик!
Дженкс взлетел и сел ко мне на плечо:
— Рэйчел, брось. Трент не стал бы себе покупать разгадку за доллар, даже будь у него миллион. Я видел, что случилось, когда Миниас протолкнул нас за линии. Безвременье — это как капля времени, выбитая из потока, лежит сама по себе без прошлого, подталкивающего сзади, или же будущего, которое тянет вперед. Она привешена к нам лей-линиями, ну, типа того. Твои круги сделаны не из других реальностей, они сделаны из того растяжимого вещества, что держит вместе нас и безвременье, не давая безвременью исчезать, как оно должно бы. Но я тут вроде слышу, что-то приближается, так что, может, зайдем внутрь?
Капля времени? — подумала я, толчком открывая дверь в угольную черноту. Меня встретил запах высохшего клея, а на скрип открытой двери отозвался гортанный крик, заглушив шелест ветра, и страх проник до самой глубины моей души, выкорчевав оттуда все остатки смелости. Крик был далеким, но вокруг нас явно слышалось движение.
— Иди! — прошипела я Тренту, и эльф нырнул в дверь. Я схватила сумку и устремилась следом, торопясь так, будто чудище из-под кровати сейчас высунет лапу и схватит меня за ногу. Трент остановился в дверях, и я влетела в него. Мы упали в тусклом падающем из двери свете. Дженкс ругался и требовал, чтобы мы закрыли дверь, а я дышала густой пылью, пытаясь подняться.
Трент сумел добраться до двери первым и захлопнул ее, оставив лунный свет снаружи. Внутри было теплее — ветра не было. Я вообще ничего не видела, слышала только, как пальцы Трента скребут замок да еще — как он дышит в темноте, громко и резко. Черт побери, еле-еле успели. Я ждала, замерев, что сейчас в дверь начнут колотить, но все было тихо.
— Ну и дурацкий же у вас вид вот так, на полу, — сказал Дженкс, отряхиваясь, пока не начал светиться. — Я пойду проверю двери. Если мы и правда в базилике, то я точно знаю, где они. Секунду.
Его чистое сияние улетело прочь, оставив кильватерный след падающей пыльцы. Господи, до чего же я рада, что он здесь!
В темноте возникло красное свечение Трентова фонарика. Лицо у него осунулось, измазалось пыльными полосами, комбинезон покрылся белым налетом, похожим на пепел. Больше, пожалуй, фонарик ничего не освещал, и мы поднялись. У эльфа нашего есть карточка «выход из тюрьмы», а у меня нету. Но я, честно говоря, предпочитала Дженкса.
— У меня есть фонарик поярче, — предложил он. — Только я бы подождал его включать, пока мы не услышим… Дженкса?
Я приподняла брови в чуть более милостивом настроении.
— Превосходная идея, — ответила я, желая, чтобы он посветил тем фонариком, что есть, вокруг нас. А лучше — вверх. В кино никто вверх не смотрит, пока слюна на макушки не закапает.
Я вытаскивала собственный фонарик, когда вдруг загудело под сводами, и мы с Трентом одновременно встали в стойку. Храм залил электрический свет. Моргая, мы встали, оглядывая интерьер небольшого собора.
Время, подумала я, открыв рот. Безвременье — выплеск из времени? Привязанный к нам лей-линиями, и мы тащим его за собой? Вот откуда такая параллельность?
Не знаю, но базилика выглядела как та, откуда я как-то выволокла Трента. Ну, похожа на ту. Выцветшая желтая пена покрывала витражи изнутри, не пропуская свет ни в ту, ни в другую сторону Скамьи стащили в глубину святилища и свалили грудой полуобгорелого лакированного дерева. Копоть и прогары измазали стены и потолок. Купель… господи помилуй меня, она была полна чего-то вроде почерневших костей и волос, невероятно грязных. А вокруг нее — мерзкого вида черное пятно. Кровь? Я не собиралась смотреть ближе.
Наконец я подняла глаза, и их защипало слезами. Красивая резьба по дереву осталась на месте, и люстры едва слышно позванивали. От них исходила белая дымка — гудение электричества стряхнуло осевшую пыль, и она тихо спадала на плиты пола, выщербленные бушевавшей тут яростью.
Трент пошевелился, и я посмотрела на алтарь у него за спиной. Алтарь находился на возвышении, и оно тоже было покрыто черными пятнами. Что-то здесь произошло по-настоящему отвратительное. Я почувствовала, как кривится у меня лицо, и закрыла глаза. Святилище либо разрушено, либо осквернено колдунами или эльфами. Если это иное время, насколько мы далеко впереди?
