Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
При их появлении техники посторонились, и он обратил внимание – еще одно идиотское наблюдение, – как прекрасны их белые силуэты. Научная полиция превращала сцены преступлений в художественные перформансы…
Оказавшись рядом с телом, он уже знал, что это зрелище будет преследовать его до могилы. Лицо Клаудии было растянуто от уха до уха в непристойном крике. Глаза не налились кровью, но даже такой убийца не в состоянии проконтролировать каждую деталь. С Клаудией в этом смысле у него случился прокол.
Но не во всех остальных. Она лежала в профиль, даже, скорее, в три четверти, слегка отвернув лицо к земле, словно скорчившись на асфальте набережной.
– Положение тела отличается, потому что он сбросил его с бункера, – повторила Барби.
– Это точно?
– Мы туда поднимались. Несмотря на дождь, на крыше еще остались следы крови. Вместе с тем дверь, перекрывающая лестницу бункера, была взломана. Он совершил жертвоприношение наверху, а потом сбросил жертву.
– Почему?
– Почему мы так думаем или почему убийца это сделал?
– Кончай свои игры.
Барби вздохнула:
– В его планы наверняка входило выставить ее на крыше бункера, но по той или иной причине он ее сбросил. Можно предположить также, что труп соскользнул в пустоту сам: крыша покатая. Или же она была еще жива и отбивалась, пока не перевалилась через край. Возможно, вскрытие даст ответы.
– Если есть кровь, значит есть и следы, и отпечатки.
– В том-то и дело, что нет. Это невероятно. Уж не знаю, как он умудрился, но никаких следов. Можно подумать, он летал по воздуху, не касаясь крыши. Мы действительно имеем дело с…
Корсо уже не слушал. Он вглядывался в полумесяц в разодранной и черной плоти, изображавший смех Клаудии. Он хотел бы броситься к ее коленям и вымолить прощение. Последний ее образ – живая, окруженная солнечным ореолом в своей гостиной – беспрестанно накладывался на сцену кошмара, и в мозгу у него словно происходило короткое замыкание.
– Пора отправлять тело, – продолжила Барби. – Мы закончили изъятие образцов, но остается только надеяться на везение. Никаких оснований думать, что на этот раз он совершил ошибку. Не считая падения тела. Может, его застукали и он что-то оставил… Но мне не очень верится.
Корсо по-прежнему смотрел на труп, на выступающий позвоночник, вывернутые и скрученные нижним бельем конечности, раздробленное камнем горло. В голове мелькнула еще одна совершенно неуместная мысль: у Клаудии на редкость красивое тело – подтянутое, бледное, аристократичное. Тело, которое ей очень шло.
Потом коп вернулся к располосованному на две части лицу, этому смеху, словно готовому поглотить сиреневую ночь, к беспомощным копам с их бесплодной энергией, которую они растратят – и, без сомнения, зря. Ее смех был черной дырой, столь обширной и мощной, что никому не удастся вырвать оттуда хоть единый лучик, хоть единую частицу истины.
– Вы уже начали опрос? – вернулся он к делу.
– На данный момент никто не знает, что она делала вечером. Последний контакт – с секретаршей около девятнадцати часов. Она осталась дома, чтобы закончить обустройство новой квартиры.
Свежая краска на стенах, мебель еще в чехлах, сваленные в кучу предметы, ожидающие, пока их расставят по комнатам. Клаудия, конечно же, решила сменить обстановку, готовясь к новому старту после дела Собески. Но осознала, что не может этого сделать, пока истина не будет установлена.
Прибыли парни из похоронного с погребальным мешком. Бирка для идентификационной этикетки блестела в свете прожекторов, оставалось только ее заполнить. Корсо не желал этого видеть.
– Дело отдадут тебе? – спросил он, выходя из-под тента.
– Конечно, – буркнула Барби. – Ждем заместителя прокурора. Я как раз была на дежурстве, и мой бэкграунд вполне позволяет…
– Позвони мне завтра утром. Я хочу быть в курсе каждой мелочи.
Затем он развернулся и бросился к синеватому монолиту, напоминавшему космический корабль, висящий в ледяной ночи.
Пока он взбегал по каменному пандусу, ему в голову пришла первая рациональная мысль, но не самая блестящая: он трусливо поздравил себя с тем, что не ему придется сообщать новость родителям Клаудии. Жестокость въелась в его шкуру, но он сдал свой фартук гробовщика.
Добравшись до машины, он резко взял с места и помчался по набережным, проезжая на красный везде, где только возможно.
Доехав до Нотр-Дам, он затормозил, схватил мобильник и позвонил Катрин Бомпар:
– Ты в курсе?
– Мне очень жаль. Правда, я…
– Я хочу вернуться в управление.
– Когда?
– Сейчас.
89
Конечно, фокус не удался. Даже Катрин Бомпар не обладала такой властью.
А пока Корсо пришлось заполнять тонны бумаг, бегать по кабинетам, объяснять свои мотивы и ждать, как всем прочим, пока рассмотрят его кандидатуру. Разумеется, она будет одобрена, но слишком поздно, чтобы успеть взяться за дело об убийстве Клаудии.
Он сменил тактику и предложил помогать Барби негласно. Та не горела энтузиазмом. Став шефом группы, она не нуждалась в дуэнье. К тому же и ситуация была под высоким напряжением. Несмотря на все усилия, она не сумела скрыть от прессы новое убийство и способ его совершения, который по всем пунктам напоминал метод «палача „Сквонка“», то есть дело, которое было как бы закрыто после ноябрьского процесса и самоубийства виновного…
В подобных обстоятельствах Барби легко могла обойтись без такой обузы, как Корсо: ноль объективности по отношению к жертве, пруд пруди дерьма на хвосте (причем среди прочего – убийство Альфонсо Переса), совершенно смещенные представления о деле из-за собственных многочисленных ошибок… И силушку девать некуда, и с мозгами плохо. И конечно же, никакого права вмешиваться в процессуальные действия ни на одном уровне. Паршивая овца вкупе с мертвым грузом.
Даже если бы он сумел немедленно вернуться в следственную бригаду, ему не доверили бы текущее дело. В конце концов, новое убийство само по себе было доказательством его некомпетентности – он ошибся по всем пунктам.
– Я знаю дело лучше любого, – пытался настаивать он.
– Даже слишком хорошо, – возражала Барби.
– Не пытайся меня подловить, в этом деле я тебе нужен. Черт, я же еще не на пенсии и не рехнулся!
Неохотно она согласилась держать его в курсе расследования, при условии, что он и носа не сунет в управление и вообще не будет вмешиваться никаким образом. Он неофициальный консультант – даже тайный.
Он подчинился – выбора не было, – чтобы через два дня понять, что анализировать ему нечего. Расследование началось с нуля и на нем же остановилось. У него возникло мрачное ощущение дежавю и хронического бессилия.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
